Богатые — такие разные.Том 2
Шрифт:
Через полгода после похорон я написал Дайане о том, что вопрос о Мэллингхэме так и не всплыл на поверхность, и спрашивал ее, как она намерена поступить с домом. В перечне принадлежавшей Полу недвижимости он не фигурировал. Я предлагал ей выслать мне находившиеся у нее документы, чтобы я уладил все с поверенными Ван Зэйла, но рекомендовал от себя лично подождать еще полгода. По моему мнению, дело не должно было продолжаться неопределенно долго, и, когда его закрыли бы, я смог бы оформить передачу ей поместья с минимальными хлопотами.
Дайана ответила, что подождет. Прошло еще какое-то время. Она была занята своим бизнесом не меньше, чем я своим. Переписка наша была далеко не регулярной, но я постоянно читал отчеты Хэла Бичера, поступавшие по почте из нашего лондонского офиса на Милк-стрит,
Тем временем я перестал, используя свои связи, скрывать заговор, но пережил крайне неприятные минуты раньше, чем полиция закрыла дело об убийстве. Оказывается, за два дня до убийства Краснов внес десять тысяч долларов на свой банковский счет. Поскольку полиция следовала версии о том, что Краснов действовал в одиночку, было жизненно важно объяснить это поступление до того, как она посчитает, что это деньги за убийство, полученные от кого-то, связанного с банком Ван Зэйла.
К счастью, у меня был в Вашингтоне друг, кое-чем мне обязанный, и он обещал рассеять сомнения полиции, заявив, что эти деньги поступили от иностранного правительства и уже являются предметом секретного расследования на высшем уровне. Я воспользовался случаем, чтобы проверить, могло ли так быть, но друг сказал мне, что общество Брюса не получало иностранного финансирования и что Краснов не был связан ни с одной тайной большевистской группой, действовавшей в Штатах.
Я провел несколько бессонных ночей, размышляя об этих десяти тысячах долларов, и пришел к выводу, что их должен был передать О’Рейли. Брюс наверняка сказал Краснову, что тот должен совершить убийство ради правого дела, не рассчитывая на вознаграждение, хотя мои партнеры, по-прежнему не имевшие никакого понятия о том, что у О’Рейли были мотивы для убийства, вполне допускали, что Брюс расплатился наличными. Никому из нас не хотелось думать об этом. Было куда удобнее соглашаться с другой версией каждый раз, когда начинала высовываться уродливая голова заговора. Когда полиция закрыла дело, один я, разумеется, почувствовал облегчение от возможности вернуться к взлетавшим вверх цифрам биржевого телетайпа и сказать себе о том, как важно в мировой истории быть инвестиционным банкиром.
Мой специальный проект создания инвестиционной компании «Ван Зэйл Партисипейшнз» родился осенью 1926 года и воплощался со скоростью несшейся к звездам ракеты. Этот проект имел для меня особенно важное значение, так как я наконец-то смог как следует устроить своих братьев. Мэтт стал номинальным президентом этой компании, а небольшая брокерская контора Люка вела все дела компании.
К тому времени все мы были одержимы идеей создания инвестиционных компаний. Компании, или тресты, этого вида выпускали акции для своих подписчиков, а затем инвестировали деньги в акции других корпораций. В начале двадцатых годов инвестиционные компании были редкими, но после 1926 года на Уолл-стрит обрушилась лавина таких компаний, потому что пришлось искать новые пути для овладения громадным потоком капитала, поступавшего от жадной до инвестирования публики. Для того чтобы расширить свое место на рынке, коммерческие банки создавали дочерние компании, а инвестиционные банки завоевывали первенство в образовании инвестиционных трестов.
Это потребовало некоторого количества дополнительного персонала и вовсе не требовало помещений — некоторые фирмы устраивались в уголке основного офиса. Но, в конце концов, мы арендовали помещение на Уолл-стрит, ниже банка, и заручились несколькими хорошими деловыми связями, чтобы все выглядело достойно и внушало доверие клиентам. Естественно, что связи у банка «Ван Зэйл» были первоклассными, и никогда не возникало больших сомнений в том, что, однажды начав доить корову, мы снимем много сливок. Как только корпорация «Ван Зэйл Партисипейшнз» была зарегистрирована (мы зарегистрировали ее в Делавэре по обычным, связанным с налогами соображениям), мы выпустили только обычные акции, всего миллион штук. Сам банк «П. К. Ван Зэйл энд компани» взял сто тысяч акций по номинальной стоимости сто долларов, а остальные продал частным инвесторам по сто четыре доллара за штуку, что сразу дало прибыль примерно в три миллиона долларов. Вот это был навар! Однако это была только закуска на финансовом пиру. Этот капитал был затем объединен и инвестирован в ряд крупных предприятий, в электрооборудование, в страховые компании и так далее. Дивиденды были превосходными, и успех был таков, что мы вскоре уже подошли к созданию еще одного инвестиционного треста, под эгидой сильного банка второй категории. При последовавшем слиянии мы оказались наверху, сохранили наименование «Ван Зэйл Партисипейшнз» и удвоили активы корпорации в сравнении со стартовым капиталом.
То была крупная игра. Инвесторы были счастливы, и мы, банкиры, расхаживали, посмеиваясь, по Уоллстрит. Рынок процветал. В него стремительно вливался капитал, и скоро каждый уже играл в пирамиду, создавая собственные акционерные общества, чьи акции публика просто пожирала, и инвестировал доход уже не в товары, а в другие корпорации, занимавшиеся ценными бумагами и созданные специально для эмиссии акций алчной публике.
Как-то ночью я лежал без сна, размышляя надо всем этим. Но в итоге пришел к заключению, что мы служим публике. Публика не желала ничего больше, как затормозить азартную машину Уолл-стрит, покупая на рынке, игравшем на повышение. И как бы то ни было, все лучшие фирмы выворачивали себя наизнанку, чтобы быть полезными клиенту. Даже крупнейший банк Моргана в конце концов пустился во все тяжкие, организовав свою мощную холдинговую компанию «Юнайтед Корпорейшн», и все мы знали, они досадуют на себя за то, что не прыгнули в поезд раньше.
Я гордился тем, что создал надежную основу для банка «Ван Зэйл».
Формально компанией «Ван Зэйл Партисипейшнз» управляли все партнеры банка «П. К. Ван Зэйл энд компани», но практически я распоряжался один, указывая Мэтту, где ему следовало поставить подпись, и Люку — куда вкладывать деньги. Это отлично работало на меня, потому что «Ван Зэйл Партисипейшнз» вызвала большой шум на Уолл-стрит, и скоро все финансовое сообщество стало считать меня каким-то волшебником.
Другие партнеры радовались за фирму. Правда, если не считать Чарли Блэра, который был слишком воспитанным малым, чтобы проявлять ревность, все они становились все более норовистыми. За патрицианским профилем Льюиса затаился ледяной холод, а старый Уолтер называл меня «рисковым». Словно бы извиняясь, он признавался, что по существу не одобрял современную банковскую практику, хотя и милостиво допускал, что отстал от времени. Правда, он скоро ушел на пенсию, но я любил старого Уолтера, и было приятно думать о нем, как о сентиментальном свидетеле минувших дней.
Мартин и Клэй тоже стали похожи на продавцов льда, хотя Мартин был, по крайней мере, достаточно вежлив, чтобы решиться на осуждение моей деятельности по каким-то академическим соображениям. Как только я услышал от него слово «теоретически», то сразу понял, что меня вовлекают в скучный разговор.
— Теоретически, — пытался утверждать Мартин, — инвестиционный трест в настоящее время не служит финансовой цели. Мы теперь инвестируем капитал не в производство, а в листки бумаги, не имеющие реальной стоимости. Теоретически это долго продолжаться не может.
Мне хотелось посоветовать ему повнимательнее изучить ленту с цифрами, сходившую с телетайпа, но я довольствовался тем, что про себя назвал его Кассандрой.
Клэй был в той же мере занудлив, в какой Мартин пессимистичен, но надо признать, что в своей ревности он, несомненно, был наиболее честен. Ему инвестиционная компания не нравилась потому, что у него было недостаточно ее акций. А поскольку он всегда старался тренировать свои мускулы на моей территории, мы порой жестоко схватывались на совещаниях партнеров. В конце концов, Райшман пригласил нас присоединиться к его банку в организации новой коммунальной холдинговой компании открытого тина, и мне удалось подключить Клэя к этому новому предприятию, убрав его, таким образом, со своих глаз. Поскольку в этом проекте у нас была второстепенная роль, меня не беспокоило, что он достигнет большого успеха, так как я знал, что Райшман завоюет полное доверие, когда сливки уже будут сняты.