Богатые тоже мёрзнут
Шрифт:
Он смотрел на мою грудь, отчего я чувствовала себя голой, хотя на мне был теплый свитер.
– Прекратите это, – нахмурилась. – Просто скажите, что будет с нами, с питомцами заведения? Со мной…
Он подпер щеку рукой, чуть склонив голову, уставился на меня не мигая. Молчание длилось мучительно долго, но я все же дождалась ответа:
– Ты неправильно ставишь вопросы, Алиса. Не нужно равнять себя с остальными сотрудниками. И тем более с питомцами. У тебя… лично у тебя… все будет хо-ро-шо. Если ты сама этого
Обалденная формулировка.
То есть если я не захочу поступить, как ему удобно, то все будет плохо? Да и эти фразы о том, что не стоит себя равнять с остальными… Что, у моржей и нерп нет ног, которые можно раздвинуть? А, например, уборщица Зоя Григорьевна не заинтересует Буратино ввиду преклонного возраста!
Ладно, все же зададим прямой вопрос и будем надеяться, что моя вера в людей хоть раз в жизни оправдается. Не может же он напрямую предложить мне переспать с ним за то, чтобы он позаботился о зверинце?
– Это конечно, замечательно, что вы считаете, будто меня ждет светлое будущее. – Я нервно перебрала пальцами по столешнице. – Но меня волнует в первую очередь благополучие остальных.
– Альтруизм? – весело выгнул бровь Ворошилов и даже с некоторой долей восхищения прокомментировал: – Какой прелестный рудимент. Давно его не встречал.
Сволочь! Конкретно в этот момент ощутив огромнейшее желание кинуть в него лежащей передо мной тарелкой, я до хруста эмали стиснула зубы. Спасло от расправы продолжающего беспечно улыбаться мерзавца появление официантки. Она поставила в центр столика медный чайник, а передо мной высокий стеклянный бокал и бутылку. Я уже потянулась к воде, чтобы скорее запить гадкое послевкусие во рту, но официантка успела первая:
– Позвольте мне.
Я покраснела, но руки отдернула и наблюдала за тем, как она наполняет стакан, а после уходит, сообщив, что скоро принесет блюда.
Может, в общем-то, не торопиться. В таких условиях кусок в горло не полезет.
– Этот, как вы выразились, «прелестный рудимент», единственная причина, почему я все еще с вами беседую.
О да, я наконец-то подобрала цензурные выражения.
– Ладно, Алиса, буду откровенен, – вздохнул Ворошилов и неторопливо налил себе в чашку красноватый напиток. В воздухе поплыл тонкий аромат цветов с легкой кислинкой. – Ты мне понравилась. Очень понравилась.
Судя по брошенному взгляду, от меня ожидалась бурная реакция. Канкан на столе сбацать от счастья или сразу приватный танец?
– И? – подтолкнула я богатого гада к дальнейшим откровениям.
– И я готов за тобой ухаживать, – лучезарно улыбнувшись, поведал Ворошилов. – А также решать любые твои проблемы. Именно для этого и существуют мужчины, не так ли?
Чего мне стоило не расхохотаться в голос, знал только Боженька! Но я лишь невнятно хмыкнула и со скрытым ехидством уточнила:
– То есть вы доблестно решите проблемы,
– Да, малость каламбурненько получилось, – признался Данила, но ирония ситуации его ничуть не смутила. – Но будем реалистами: не я, так кто-либо другой выкупил бы это место. Слишком лакомый кусочек. У тебя же появляется возможность все разрулить самым благоприятным образом.
На самом пике беседы вновь появилась официантка и поставила передо мной салат, состоящий из странной травы и полутора помидор черри, а напротив Ворошилова опустила насаженных на шпажки креветок.
– Люблю морепродукты, – зависнув над едой с довольным видом, поделился Данила. – А ты?
А что я? Морепродукты я видела в двух видах – замороженных в супермаркете и живых в океанариуме. В первом случае я не могла их попробовать из-за астрономической цены.
– А я не ела, – совершенно честно призналась в ответ и ткнула в черри вилкой, как в личного врага.
– О, тогда это надо исправить. Я сейчас зака…
– Нет! – мотнула я головой. – Вернемся к главной теме нашей беседы. А если я откажусь принять ваши ухаживания?
– Я сначала расстроюсь, – совершенно серьезно поведал мужчина и аккуратно съел первую креветку. – А потом буду настаивать.
– Так же, как и здание выкупали? – я очень прозрачно намекнула на некрасивые методы.
– Алиса-Алиса… – На меня крайне осуждающе покосились и даже отложили любимые морепродукты. – Что же ты постоянно о плохом думаешь? Я тебе сказал или сделал что-то нехорошее? Нет. Я тебя заставляю со мной спать? Тоже нет. Я проявляю внимание? Да, но разве это карается? Плюс, будем объективны, вчера вечером ты очень ярко демонстрировала взаимность.
Я мучительно покраснела в ответ на эти пошлые намеки и не нашла ничего лучше, как уделить внимание салату, параллельно возвращая себе самообладание.
– Это ничего не значит.
– Разумеется, – горячо поддержал меня Ворошилов, у которого, кажется, на любую мою фразу был готов контраргумент. – Именно поэтому я предлагаю нам познакомиться поближе.
Я честно пыталась донести до него мысль, что не желаю этого делать, но Данила был упрям, как бык, и пытался общаться, несмотря на мое сопротивление.
Обед стал пыткой. Ворошилов разговаривал, а на любые мои попытки перевести беседу в нужное русло, то есть к океанариуму, реагировал, как последняя речная гадина. Выскальзывал из рук!
В общем, к тому моменту, как он рассчитался и мы вышли из ресторана, я была выжата морально и физически.
– Где ты живешь? – Ворошилов галантно подал мне руку, когда мы спускались по ступеням, а я с грустью подумала, что этот жест несомненно уместен среди дам его круга, которые спускаются на высоких, тонких каблуках, кутаясь в меховое манто. А вот я… резко диссонировала с этим образом.