Богатырь и Звезда Сварога
Шрифт:
Видя, что попытки одолеть свирепого воина не приводят к успеху, они стали отступать, улепётывая обратно во тьму леса.
Яромир пригвоздил последнего трупоеда к земле и без сил рухнул на колени.
Вдруг, над головой затрещала ветка и сверху, под истошный мужской крик, на землю рухнуло тело, прямиком на падальщика, подло подкрадывающегося к Яромиру со спины.
Яромир тяжело вздохнул, опёрся на клинок и поднялся на ноги.
Летун же, заметив идущего на него вооруженного человека, кашляя и задыхаясь, на карачках попятился назад.
Яромир устало перешагнул
— Паршивый из тебя сокол… — с лёгкой улыбкой начал Яромир, кивком указывая на верхушку сосны. — Мог бы и раньше слезть, да подсобить.
— Кхе-кхе, да куда уж мне, кхе-кхе. Они же туда и загнали. Еле удрал, — ответил незнакомец, с трудом пытаясь продышаться. — Но как ты их… точно ураган! Раз — нога туда, раз — голова сюда! В жизнь не видывал такого!
— Ты кто такой? — устало спросил Яромир. — И чего здесь забыл?
— Звать меня Гришка и я — гонец и писец княжеский! — гордо выдал незнакомец, неуклюже поправил растрепанную рыжую шевелюру и подкрутил смешные длинные усы.
Он подскочил на ноги и ужасно замудрёно поклонился Яромиру.
— Что писец-то я вижу… Головой, видно, ты сильно приложился? Ишь, как вьешься, — усмехнулся Яромир. — Яромир.
— Таки ты, наверное, витязь великий?! Имя то какое — Яромир! И это… чейный будешь? Наш али Сталь-градский? Если из горных, то мне с тобою толковать не положено, а то видишь, как у нас с их братом расправляются. — Гришка указал на сваленные в кучу тела.
— А не ваш я и не их — как-то сам по себе. Ты так и не ответил, чего тут делал?
— Таки это, послал подлый Среброголов конных, чтоб они разбой на дорогах чинили, да провианту лишали войско наше доброе. Долго они караванам досаждали, и поймать-то их не могли, пришлось князю лучшие силы в дело пускать. Ну, вот и результат на лицо.
— С этими-то мне всё понятно…, - недовольно нахмурился Яромир. — Ты сам тут чего забыл?
— Таки я домой, в Слав-город, возвращался, а тут в стане мужики об облаве обмолвились, вот моё любопытство и сыграло… Я, понимаешь, дотошный, люблю все из первых уст, так сказать… Да и мало ли тут чего полезного могло остаться. Мертвякам же цацки не нужны, а добру молодцу всяко сгодятся. Таки это, я как приехал, как сволоты эти зубастые накинулись на коня моего чудесного, так я со страху на дерево и запрыгнул. Они пока ими всеми заняты были, про меня и позабыли вовсе. Таки вот я и просидел там целые сутки, пока ты их тут как капусту не понашинковал.
— Храбрец, ничего не скажешь! — усмехнулся Яромир, поднимаясь на ноги. — Далеко отсюда до Слав-города?
— Таки верхом дней семь. Пешком — все четырнадцать топать можно.
Гришка подошёл поближе к Яромиру. Рыжий гонец оказался высоким и худощавым. Яромиру даже пришлось задрать голову, чтобы разглядеть его получше.
— Ты спас меня, витязь! Я же в людях разбираюсь, вижу, что ты не местный, от слова совсем… Таки это, раз нам в одну сторону путь держать, может, вместе поедем? Мало ли чего по дороге встретиться, а из меня воин, как видишь, совсем не ахти, а с тобой и мне спокойней будет, и тебе всяко веселее. Таки поверь, и в городе я далеко не последний человек! На службу ратную к князю хочешь?! Так это запросто! Лучшие вина и бабы?! Тоже по моей части! Всё, что захочешь — всё состряпаю в лучшем виде!
Яромир недоверчиво прищурился и оценивающе осмотрел Гришку.
— Нехай так. Больно ты потешно молвишь… Только сначала здесь мне прибраться подсобишь.
Гришка сглотнул и заметно побелел.
— Хочешь сказать, что мне, таки, придётся руками трогать вот «это»?
Яромир улыбнулся, утвердительно кивнул и хлопнул готового потерять сознание Гришку по плечу.
Для Гришки сбор трупов стал настоящим испытанием. Его даже несколько раз прополоскало, а Яромир рад был стараться, чтобы ещё больше раззадорить нового товарища.
Закончили они только к вечеру. Насобирали сухостоя, палок и веток. После чего подожгли получившуюся гору из всевозможных останков.
От запаха паленой гнили Гришку снова прополоскало. Хотя, здесь даже бывалому Яромиру стало не по себе…
Они согласно переглянулись и поспешили убраться подальше от этой мертвой поляны.
Яромир испытал большое облегчение, когда нашёл своего коня там, где оставил.
Уже во всю поднялась луна, но всё-таки решили ехать, меняясь по очереди, как устанут ноги.
Тем более, что Гришка утверждал, что знает, где можно неподалёку найти прекрасное место для ночлега.
В конце концов гонец вывел их на необъятных размеров заросли крапивы и конопли, кусты которых так разрослись, что на несколько голов превышали даже далеко не маленького Гришку.
— Слышь, гонец, писец или как тебя там?! — нарушил долгое молчание Яромир, старательно шоркая рукавом жутко зудящий от конопли нос. — Помнится ты мне клялся всеми богами, что знаешь дорогу, как облупленную, а мы уже битых три часа ходим пёс побери по каким зарослям… Мне-то как-то побоку, но тебя разве крапива не жалит? Когда там уже будет твоё это «укромное местечко»?
— А вы, сударь, таки, оказывается весьма нетерпеливы… — Гришка раздражённо почесал ужаленную крапивой шею и с осторожностью притоптал следующий куст. — На то и расчёт, что никто любоглазый сюда не полезет. Совсем недолго осталось. Терпение, мой друг, терпение.
Но терпение Яромира очень быстро подходило к концу, тем более что уже давно перевалило за полночь и появилось стойкое желание побольнее стукнуть свалившегося на голову гонца.
Наконец, густые заросли начали редеть и перед путниками показалась здоровенная глыба, где, из неглубокого углубления, звонко плескаясь, бил родник.
— Таки, я же говорил! — Гришка расплылся в самодовольной улыбке и, будто козёл, запрыгал к роднику.
Яромир же с опаской огляделся.
На вид совершенно спокойное, можно сказать — уютное, место, спрятанное в самой глуши леса, вдали от людей не внушало ему доверия.
Он склонился над травой, присмотрелся к земле и облегчённо выдохнул, не найдя ничего, что могло бы свидетельствовать хотя бы о малейших признаках опасности.
Гришка же так жадно припал к роднику, будто не видел чистой воды целую вечность.