Богатыри времен великого князя Владимира по русским песням
Шрифт:
В ответ князь Владимир подал Илье ханские ярлыки. Илья прочел. "Пособи мне, Илья Муромец, — сказал Владимир, — думушку думать; сдать ли мне, не сдать ли Киев, без бою, без драки, без кроволития напрасного?" — "Ни о чем не печалься, Владимир, князь киевский, — отвечает Илья, — бог наш Спас оборонит нас, Пречистая и всех сохранит. Насыпай мису чистого серебра, другую красного золота, третью скатного жемчуга, и поедем со мной к Калину-царю со своими честными подарками. Этот татарин-дурак прямо нас доведет". Князь нарядился поваром, замарался котельной сажей и поехал с Ильею в стан татарский. Приехав, Илья соскочил с коня, кланяется царю и говорит: "Калин-царь, злодей Калинович! Прими дорогие подарки от великого князя Владимира,
АВот чего требует Илья; понятен смысл этого требования. Царь отвечает: "Илья Муромец! Выдайте нам виноватого, который застрелил моего любимого зятя". — "А ты слушай, Калин-царь, что велят, — говорит Илья, — прими подарки от великого князя Владимира; где нам искать этого человека и вам отдавать?" Калин принял подарки с бранью и срока не дал. Обидно стало Илье, что не дал Калин-царь сроку ни на три дня, ни на три часа, и сказал он ему:
Собака, проклятый ты. Калин-царь! Отойди с татарами от Киева! Охота ли вам, собака, живым быть?Обидно стало и царю такое слово; он велел татарам схватить Илью. Схватили Илью,
Связали ему руки белыя Во крепки чембуры шелковые.Вновь оскорбился Илья, но еще терпит и повторяет только царю слова свои:
Собака, проклятый ты, Калин-царь! Отойди с татарами от Киева! Охота ли вам, собака, живым быть?Вновь рассерженный, Калин-царь плюет Илье в ясны очи, говоря: "Всегда хвастливы русские люди. Весь опутан стоит передо мною да еще хвастает". Сильно оскорбился Илья; за великую досаду показалось ему, что плюет ему царь в ясные очи;
Вскочил в полдрева стоячего, Изорвал чембуры на могучих плечах…Не допускают Илью до доброго коня и до его тяжелой палицы, до медной, литой в три тысячи пуд. Схватил Илья татарина за ноги, того самого, который ездил в Киев, и начал татарином помахивать:
Куда ли махнет — тут и улицы лежат, Куды отвернет — с переулками; А сам татарину приговаривает: А и крепок татарин, не ломится, А и жиловат, собака, не изорвется.Видно, не тому дивится Илья, что вокруг него валятся татары, а тому, что татарин, который ему служит вместо палицы, не ломается и не рвется; это шутка силы, все вокруг себя превосходящей. Какое нужно спокойствие силы, чтобы заметить крепость татарина в такую минуту и чтобы пошутить так. Но только сказал Илья свои слова, как оторвалась татарская голова,
Угодила та голова по силе вдольи на полете бьет и ломит татар. Побежали татары, потонули в болотах и реках. Воротился Илья к Калину-царю, схватил его в белые руки,
Согнет его корчагою, Воздымал выше буйной головы своей, Ударил его о горюч камень, Расшиб его в крохи пирожныя [33] .Бегут остальные татары и заклинаются:
Не дай бог нам бывать ко Киеву, Не дай бог нам видеть русских людей, Неужто в Киеве все таковы? Один33
Вместо: пирожныя, в издании "Сборника" К‹ирши› Д‹анилова› поставлены точки; это заменение сделано нами, ибо к крохам придается и этот эпитет {В действительности в тексте былины сказано: "Крохи говенныя" (см.: древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. 2-е доп. изд. М., "Наука", 1977, с, 138, 297).}.
А Илья Муромец пошел искать товарища своего, Василия Игнатьева, пьяницу: он один в Киеве поднял руку на татар, и Илья идет искать его; скоро нашел он его на Петровском кружале и привел к князю Владимиру.
А пьет Илья довольно зелена вина С тем Васильем со пьяницей, И называет Илья того пьяницу Василья братом названым.В этом рассказе также является нрав и обычай Ильи. Как он спокоен, как медлит он идти на бой, как он долготерпелив, и только в крайнем случае, когда лопнуло наконец его терпение, и вооружается он всею грозною своею силой, — как он необоримо могуч и велик. В этом образе любимого русского богатыря как не узнать образа самого русского народа.
Другой рассказ об Илье, находящийся в "Сборнике" Кирши Данилова, полон таких намеков, которых нет возможности разрешить без новых данных. Здесь является новое лицо: Збут Борис-королевич, сын или внук Задонского короля. Перескажем и этот рассказ.
Из славного города Киева выезжали два могучие богатыря: Илья Муромец и брат его названый, Добрыня Никитич; они выехали на чистое поле, вверху реки Череги, и подъехали к Сафат-реке. Тогда Илья сказал: "Молодой Добрынюшка Никитич! поезжай ты за горы высокие, а я поеду подле Сафат-реки". Добрыня поехал на высокие горы, наехал на белый шатер, и подумалось ему, что в шатре сильный могучий богатырь. Из белого полотняного шатра вышла баба Горынинка и завела ссору с Добрынею. Добрыня соскочил с коня и кинулся на бабу Горынинку; начался бой; бились они палицами тяжкими.
У них тяжкие палицы разгоралися, И бросили они палицы тяжкие; Они стали уже драться рукопашным боем.Между тем Илья Муромец ездил подле Сафат-реки, наехал на бродучий след и поехал по следу; увидал он богатыря в чистом поле, Збута Бориса-королевича. В это время молодой Збут-королевич отвязывал от стремени выжлока [34] и спускал с руки ясного сокола; он выжлоку наказывает:
А теперь мне не до тебя пришло. А и ты бегай, выжлок, по темным лесам И корми свою буйну голову, — И ясну соколу он наказывает: Полети ты, сокол, на сине море И корми свою буйну голову; А мне, молодцу, не до тебя пришло.34
Ищейка, гончая собака,
Замечательная минута, в которую является Збут-королевич; почему отпускает он и выжлока и сокола, почему молодому богатырю не до них пришло — неизвестно; но минута эта необыкновенная, не незначительная в его жизни. Илья подъезжает к нему. Молодой Збут-королевич пустился на старого богатыря Илью Муромца и выстрелил ему в грудь из тугого лука; он попал ему в грудь, но, видно, это ничего Илье Муромцу. Он (Илья Муромец)
Не бьет его палицей тяжкою, Не вымает из налушна тугой лук, Из колчана калену стрелу. Не стреляет он Збута-киролевича;