Богатырская работенка
Шрифт:
– А…
– А остальное – моральный ущерб, – охотно пояснил «браток», радостно потирая кулаки. – Сам ведь знаешь – нервы не восстанавливаются. А здоровье для меня самое важное.
По выражению его лица я понял, что осознание важности распространяется лишь на его здоровье. О моем же придется заботиться мне, если я не хочу, чтобы о нем начал заботиться Минздрав.
– Ну так чё?
– Э-э-э… Мне так жаль, – произношу я, пряча руку с рулем за спину. – Может мы как-то…
– Короче. Гони девять с половиной штук зелени
– А если…
– А если, – перебил браток, – то я сперва из тебя отбивную сделаю… с кровью. А потом ты все равно заплатишь.
– Но у меня столько нет, – обреченно вздохнув, признаюсь я. Если верить фильмам, здравому смыслу и некоему месту, весьма чувствительному на неприятности, то меня сейчас будут бить. Но надежда, наперекор всему, продолжает твердить: «А может пронесет?» И кишечник, как-то гаденько, по-своему пытается ей подыграть.
– Братан, какие проблемы?! Можем прокатиться к тебе домой.
– Там тоже нет.
На лице бритоголового братка отобразилось напряженное размышление, но вот шкура на лбу расправилась, и он ободрительно покачал головой.
– Разумно. Как говорится, храните бабки в банке. Залезай, поедем.
– Куда? – испуганно отпрянул я, страстно желая оказаться подальше отсюда.
– Да ты гонишь, студент! Откуда мне знать, в каком банке ты свое бабло хранишь…
– Я не храню.
– Не понял? Это шутка такая? Типа юмора…
Я отрицательно помотал головой, доказывая серьезность заявления.
Браток вытащил из кармана крупногабаритную пластину мобильного телефона, в задумчивости посмотрел на засветившийся от прикосновения экран, но, так и не придя к определенному решению, почесал им массивный затылок.
– И чего мне с тобой делать?
– Может я пойду себе помаленьку?
– Ты случайно головой не ударился? – вопросом на вопрос ответил на мое безнадежное предложение водитель джипа.
– Ударился, – подтвердил я, часто-часто закивав головой.
– Панамку носить нужно, – буркнул браток, смерив взглядом красных глаз сперва меня, а затем свои кулаки. – Ладно. Гони все что у тебя есть. И паспорт. Принесешь остаток – верну.
– Но…
– Не понял?! – подался ко мне водитель джипа, явно не для того, чтобы помочь подняться на ноги. – Ты что-то имеешь против?
– Нет. Но у меня с собой только рубли…
– Братан, посчитаем по курсу. Все чин-чинарём. Сколько у тебя?
– Пятьдесят.
– Пятьдесят штук на… – потянулся к мобильнику браток.
– Просто пятьдесят.
– Чего просто?
– Просто пятьдесят рублей, – с трудом шевеля пересохшими губами, прошептал я.
Лицо братка нехорошо изменилось.
«Сейчас точно пришибет, если его инфаркт не свалит с ног», – мелькнула у меня мысль. И я с надеждой уставился на наливающееся кровью лицо водителя и вздувшиеся на шее вены.
Но молодость победила. Увы, мне…
Скрипнув зубами, браток поинтересовался:
– Ты что, идиот?
– Ага, – я попытался мирно урегулировать проблему. (Какой с дурака спрос?) – У меня и справка есть. Только мне ее на руки не дают. Боятся, что съем. На ней фиолетовая печать, а фиолетовые чернила самые вредные для организма, от них несварение желудка приключиться может.
– А в рыло хочешь? – поинтересовался бритоголовый, продемонстрировав внушительных размеров кулак, который в непосредственной близости от носа кажется просто-таки огромным. Едва ли меньшим чем голова. Не его – моя.
– Нет, – правдиво признался я, – не хочу.
Ухватив за грудки, браток придал мне вертикальное положение. Ноги плохо, но держали.
– Так чё ты тут мне под идиота косишь? У тебя высшее образование на лбу черным по белому написано.
– Это наверно я в солидол вымазался.
– Какой солидол?!
– Ну… жирный такой. И черный. Я им цепь недавно смазывал, а за тем поворотом штанина застряла, пришлось вытаскивать, вот и вымазался. А потом, наверное… ну, жарко ведь, вот по лбу и провел ладонью.
– Ша!!! Кончай базар!
Я замолк, всеми фибрами своей души почувствовав: «Пора делать ноги».
– Апчхи!
Противоположная от водителя дверь джипа отворилась, и из салона выглянуло ярко накрашенное девичье личико с недовольно надутыми губками.
– Гриша… чего ты там с ним возишься? Поехали уже… мне скучно.
– Спешу откланяться, – попятился я. – Ваша дама зажда…
– Сядь, дура! – грозно рявкнул здоровяк, грохнув кулаком по капоту. А затем повернулся ко мне и произнес:
– А ты чего сел?
– Так это… – смутился я, – ноги устали.
– Ах, ноги, – с нехорошей ухмылкой качнул головой браток Гриша.
Из-за поворота, рыча мотором, вылетел еще один джип. Слет у них, что ли? Взвизгнув тормозами, он остановился рядом с нами, и из опущенного окна, в сопровождении надрывного пения о радостях тюремного бытия, высунулось лицо с недельной щетиной на всех доступных растительности участках головы.
– Гриш, какие-то проблемы?
– Да вот, идиота включает, – кивнув в моем направлении, ответил Гриша.
Сглотнув горькую как концентрированная желчь слюну, я перевел взгляд с новоприбывшего любителя легкой небритости на его спутницу, высунувшую в опущенное окно длинную красивую ножку в кружевном чулке и тонкую дымящуюся сигаретку в изящном мундштуке.
Понимая, что просто так меня не отпустят, а денег на откупную мне и за несколько лет не собрать, я поднял букет, загораживаясь им как щитом, и сделал осторожный шажок в направлении новоприбывшего джипа, за которым начинаются многообещающие заросли терновника, плавно переходящие в барханы мусора городской свалки. Если обойти новоприехавший джип спереди, то можно рвануть по проложенной неизвестными посетителями свалки дорожке.