Богдадский Вор

Белянин Андрей Олегович

Надо признать, ничего из ряда вон выходящего он не сотворил, так... начал совершенно бесстыдно домогаться всех кобыл в отряде. А их оказалось целых четыре. Ни самим кобылам, ни стоящим рядом коням, ни белому жеребцу господина Шехмета это почему-то не понравилось. Арабский скакун так вообще счёл, будто кто-то нарушает его личные, племенные прерогативы. Через минуту в маленьком, спаянном табунке вызрел бунт и началась драка! Все пытались прижать, лягнуть и укусить наглого, вертлявого ослика. Каково пришлось лежащим в сундуках стражам, можно только догадываться... А тут ещё и бывшая рабыня спешит с ведром наперевес. Удирая, Рабинович сделал ловкий финт, и арабский жеребец грудью сбил несчастную женщину, заставив её на собственной шкуре испытать всю прелесть кипящего масла. Вот, собственно, и всё... К тому же будем откровенны - всё вышесказанное лишь лирические домыслы Оболенского. Он ведь лично при этом не присутствовал и в описании данного инцидента руководствовался лишь собственной интуицией и хитрющим

прищуром доверчивых глаз любимого Рабиновича...

* * *

Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?

Да, да! Марджина и такое предлагала...

Кражи в клинике временно прекратились. Никто не знал, с чем это связано и какому святому ставить пудовую свечу, но... факт остаётся фактом - после вскрытия памятного сейфа целую неделю ничего ни у кого не пропадало. Выздоровление Оболенского шло довольно медленно, по мнению его супруги, и необыкновенно быстро - с точки зрения профессиональных медиков. То есть больной самостоятельно поворачивал голову, шевелил пальцами обеих рук (левой активнее, чем правой), почти без помощи медсестёр переворачивался с боку на бок, и у него существенно улучшился аппетит. Хотя можно ли считать последнее личной заслугой Оболенского? Думаю, всем известно, как кормят в наших больницах и клиниках... Так вот, даже эту перетёртую, пюреобразную бурду выздоравливающий наловчился проглатывать быстро и без претензий. Дополнительные калории и витамины, приносимые заботливой супругой, съедались с тем же пылом, хотя Лев по-прежнему никого не узнавал. Но самое главное, что прогресс пошёл! Мой друг маленькими, но уверенными шажками шёл к выздоровлению. Быстро или медленно, не столь важно, важно - что стабильно! Теперь-то я понимаю все тонкости и почти эфемерные аспекты этой больничной истории. Выздоровление Льва могло обозначать только одно - там, в другом мире, он уже приступил к выполнению своей самой главной миссии...

Как сидели, что пили, чем закусывали и о чём говорили наши герои за столом у Али-Бабы - вряд ли стоит дословно воспроизводить. Ни даже сам Лев, ни УЖ тем более я не смогли бы абсолютно достоверно припомнить малейшие детали застольного разговора, произошедшего столько лет назад. Именно лет, можно было бы написать и столетий, ведь реальные похождения Багдадского вора пришлись на очень древние времена... Как говорится, ещё до царя Гороха... Мы же с вами вернёмся к той достопамятной ночи, когда Али-Баба был освобождён от тирании бывшей спасительницы, господин Шехмет ещё раз получил щелчок по носу и впал в ересь, а Лев Оболенский был живым вознесён на небеса! Не подумайте, что за праведность, совсем наоборот. И, кстати, ему там не очень понравилось...

Как понимаете, эта сволочная Марджина на достигнутом не успокоилась. Одной обваренной ноги ей было мало, и тётка, дождавшись ночи, с маниакальным упорством взялась за прежнее дело. На кухоньке вовсю полыхал весёлый огонь, а в подвешенном казане булькало кипящее масло. Свои "танцующие" кинжалы она достала и наточила заранее. Почему эта, в чём-то довольно умная и даже изобретательная, дамочка отдавала предпочтение уже наработанным методам - я совершенно без понятия! Вроде бы если так уж хочешь кого-нибудь непременно убить, то способов для этого тысячи, ан нет! Масло, кинжал... и всё тут. Не зря медик и математик Авиценна говорил: "Женщине можно доверить всё, кроме: тайны, денег, здоровья, жизни и прочего..." Хотя, быть может, это сказал и не Авиценна, Лев точно не помнил... Однако первую роковую ошибку допустил не он, а благородный господин Шехмет. Пользуясь тем, что Али-Баба повёл гостей укладываться на ночь, он незаметно проскользнул во двор и начал проверять боеготовность своих людей:

– Тук-тук! Не спишь?!

– Никак нет, мой господин!

– Молодец! Жди, скоро ты мне понадобишься.

Вот примерно такой диалог прозвучал почти десять раз. Почти, потому что в четырёх случаях переодетому купцу ответствовал здоровый храп и добудиться спящих в сундуках воинов было очень непросто. А ошибка заключалась в том, что на стук и ругань змеей выскользнула бдительная Марджина, лишний раз убедившаяся в полной основательности своих подозрений. Участь бедных стражников была решена... Вот вторую ошибку совершил действительно Оболенский, хотя и не без участия Насреддина. Заметив, что Марджина сидит себе в одиночку на кухне, кипятит масло и ест лепёшку с сыром, он недолго думая свистнул пару ломтиков. А опытный Ходжа, разогрев в ладонях катышек героина, аккуратно залепил его в сыр. Вернуть украденный продукт на место оказалось ещё проще, и через пару минут наркотик плавно опустился в желудок бывшей рабыни. Ошибка заключалась в том, что на разных людей гашиш действует по-разному. Далее сюжет разворачивается трогательно и обеззвученно одновременно...

Всё происходило в тишине. Весь дом погружён в праведный сон (хотя на деле спят лишь Али-Баба, мальчик Касим и трое-четверо невольников). Из дверей, дыша бесшумно, крадется одноглазый заикающийся купец и торопливо осуществляет совершенно сумасшедшую работу - в одиночку разгружает всех лошадей, складывая сундуки со стражниками в ряд! (Три пары глаз старательно наблюдают, как он обливается потом.) После чего мудрый Шехмет хлопает себя по бокам, рыщет в халате,

в чалме, в поясе - ключа от сундуков как не бывало! (Две пары глаз перемигиваются, ибо ключик давно у Оболенского.) Проклиная ни в чём не повинного шайтана, глава городской стражи идет обратно в дом, где начинает шумные поиски в темноте на месте общего ужина. (Третья пара глаз, наблюдающая из кухни, радостно вспыхивает, и нетерпеливая Марджина идёт на дело.) Она вприпляску бежит через весь двор и, глупо хихикая, выливает полное ведро кипящего масла на первый же сундук. Но попасть в маленькие, почти неразличимые в темноте дырочки для воздуха - это ведь не в широкую горловину кувшина... То есть практический результат - на нуле! Однако гашиш даёт о себе знать, в движениях женщины наблюдается нездоровая активность, как у ополоумевшего таракана. (Две пары глаз, по-прежнему следящие из окна дома, обмениваются многозначительными взглядами.) Мокрая от счастья Марджина, порхая словно мотылёк, носилась взад-вперёд с полунаполненным ведром, ибо ждать, пока новая порция масла соизволит вскипеть, она уже не могла. У тётки свербило в одном месте... Вскоре все сундуки были обляпаны горячим, чуть тёплым, а кое-где и совершенно холодным маслом. Лежащим внутри стражникам практически ничего не перепало, но бедняжка уже не могла успокоиться и всё так же бегала из кухни во двор, воодушевленно размахивая ведром. В эту минуту благородный Шехмет наконец вышел из дому и стал искать ключ на пороге, где, кстати, он и оказался. (Одна пара глаз, исчезнув на мгновение, быстро вернулась к другой, мигнув в знак выполненного задания.) Глава стражников сразу же открыл все сундуки, дважды падая поскользнувшись на масле. Естественно, что бедолага даже не заметил здоровенного силуэта, выросшего у него за спиной, и, получив тяжёлый удар по затылку, ничком рухнул наземь. В сознание он пришёл, оказавшись связанным спиной к спине с "плешивым брадобреем". Вот здесь наконец начинаются первые диалоги, а то я и сам успел утомиться о? однообразной описательности...

– Что... со мной?

– Ты связан, о великий охотник на воров. Тебя ушибла ведром вон та сумасшедшая, пытающаяся залить кипящим маслом твоих доблестных воинов, доходчиво пояснил Насреддин, бессовестно оклеветав старательную женщину. Шехмет зарычал, дёрнулся пару раз, но верёвки попались крепкие.

– Почему же ты, сын осла, не поднял тревогу?!

– Помилуй аллах, да разве у меня ключ от твоих сундуков?

– Ага! Сундуки!
– восторженно взвыл переодетый начальник стражи.
– Хвала аллаху, я успел открыть замки! Эгей, мои храбрые воины! Выходите по зову своего командира!!!

Марджина, не прекращая хихиканья, продолжала бессмысленную беготню, так как масло на кухне давно кончилось. На все вопли грозного Шехмета особенно никто не вышел... То есть попытались, конечно, кое-кому из стражников даже удалось откинуть крышку, но на этом... увы... всё! А вот попробуйте сами полежать в узком сундуке по стойке "смирно" в течение часов семи-восьми, дыша через крошечные дырочки... Естественно, у людей безнадёжно затекли и руки, и ноги. Начальству легко глотку драть, но встать по приказу, к сожалению, не сумел никто, хотя честно пытались все! В результате своими криками Шехмет добился одного - находящаяся под кайфом Марджина вдруг вспомнила, на кого ей следует обратить внимание-Ведро полетело в сторону.

– Я буду танцевать для вас, почтеннейшие!
– свистящим шёпотом пропела она. В руках бывшей рабыни зловеще сверкнули длинные дамасские кинжалы.

* * *

Что плохому танцору мешает, а хорошему тенору помогает?

Угадали!

Ходжа, конечно, понимал, что всё идёт по его же плану, но всё-таки... Всё-таки колющее оружие у женщины в состоянии наркотической эйфории выглядело весьма жутковато. Гашиш действительно вызывает у человека самые разные реакции: кто-то впадает в безумное веселье, кто-то в дикую работоспособность, а кто-то в волшебные галлюцинации. Марджина, как вы видели, прошла все три стадии, но, прежде чем наркотик свалил её, обессиленную и опустошенную, бывшая рабыня вполне могла натворить дел... В планы друзей это никак не входило, они почему-то надеялись, что мужененавистница быстро выдохнется и захрапит, а Лев, соответственно, беспрепятственно сунет её в мешок, дабы "украсть" куда подальше. Увы... глянув на покачивающуюся в танце женщину, упоённо отстукивающую кинжалом о кинжал ритм, у Оболенского резко пропало желание воровать. Резко, но ненадолго... Поразмышляв с минуточку, он высунул нос из-за двери, осмотрелся и пошёл корректировать планы. Или, иными словами, вносить в стратегические разработки Ходжи необходимые изменения по ходу дела...

– Бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! Смотрите на меня, почтеннейшие, ибо нигде и никогда больше вы не увидите ничего более прекрасного, чем мой танец!

– Спаси аллах, спаси аллах, спаси аллах...
– на одной ноте надсадно бормотал начальник городской стражи, не в силах отвести глаз от тусклого блеска стали. Домулло, напротив, что-то пристально высматривал за спиной Марджины, казалось - среди лошадей бесшумно скользит чья-то громоздкая фигура.

– Бум-балаки-дон! Бум-б ал аки-дон! Что же вы молчите, уважаемые?! Одурманенная танцовщица на миг замерла, пощекотав кинжалом фальшивую бороду Шехмета.
– Вам не нравится?! Ах, значит, вот как... не нравится!