Богдан Хмельницкий
Шрифт:
наказным гетманом двинулась к Белой-Церкви, в чаянии татарского нападения.
Желябужский уехал в Киев, где свиделся с полковником Ждановичем, который об-
637
яснил ему, что он ходил в помощь Ракочию по приказанию гетмана Богдана
Хмельницкого. В Киеве услыхал Желябужский о кончине Богдана Хмельницкого, узнал
подробно о судьбе Ракочия и уехал 13-го августа в Москву, по получении о том
царского указа. На возвратном пути козаки и мещане
желая сказать ему что-нибудь приятное, что они гетманским правлением недовольны и
было бы хорошо, еслиб великий государь прислал в Малороссию управлять краем
своих воевод ‘).
Время смерти Хмельницкого означено современниками различно. Писарь
Выговский, в письме к нутивльскому воеводе Зюзину, говорит, что гетман «отошел с
сего света дня 27-го июля» 2). Летопись Самовидца 3) пишет, что он умер: «о успении
св. Богородицы». Согласно с ним и другие украинские летописцы, более поздние,
означают днем смерти Хмельницкого 15-е августа. Указывают даже время дня, в
которое гетман скончался, именно в полдень 4). Само собою разумеется, что
Выговскому были вполне известны обстоятельства этого события; гетман вероятно
испустил дух в его присутствии. Согласно с известием Выговского, и бывший в Киеве в
то время царский гонец Желябужский указывает тот же день смерти гетмана, о чем
тотчас было ему сообщено козаками в Киев, где он находился. Странно, что день такого
события, которое потрясло всю Украину, не запечатлелся верно в памяти
современников.
Богдан скончался в Чигирине, но по свидетельству одного летописца, он сказал
перед смертью: «Я не желаю лежать в Чигирине. Чигирин был долго под господством
врагов русского народа: похороните меня в Суботове, которое я приобрел кровавыми
трудами, из которого потом, когда его у меня отняли, возник пламень войны,
освободивший Украину».
23-го августа останки освободителя Руси погребли в Суботове. Рыдания народа
заглушали церковное пение. «То не ветры осенние бушевали в дубраве, говорит
современная дума, то плакали и вопили козаки, погребая батька своего старого
Хмельницкаго».
В числе зрителей был посол Яна Казимира, приехавший с новыми попытками
заключить дружеский союз между Польшею и Украиною, и он с честью провожал
гетмана в могилу. Домашний секретарь умершего, Зорка, произнес на польском языке
погребальную речь. Гроб поставили в каменной церкви, построенной гетманом 5). Но
напрасно путешественник искал бы его теперь: впоследствии Чарнецкий, захватив
Суботово, приказал выбросить на поругание кости человека, боровшагося против
шляхетского своеволия.
1)
Архив Ииюстр. Дел. Статейный список Желябужского. Дела венгерские и
седмиградские. Связка 2-я, №№ 1-й и 2-й.
2)
Акты ИО. п 3. ?., т. IY, стр. 3.
3)
Стр. 27.
4)
Истор. о през. бр.—Иет. Грабянки, 153.
5)
Там ?ке, 1, 288—298.
Когда уже печаталось это издание, автор получил книгу, напечатанную по-русски в
Лейпциге доктором Манделькерном, о которой слышал уже давно, но не мог найти ее в
России. Эта книга «Богдан Хмельницкий, рассказ еврея-современника очевидца о
событиях в Малороссии за 1648—1653 годы», напечатана вторым изданием в Лейпциге
в 1883 году. В ней рассеяны многие любопытные черты, не вошедшие в известные
прежде источники. За невозможностью включить их в напечатанное уже сочинение,
автор счел уместным, выбрав из них наиболее любопытные и важные, поместить в
приложении, с указанием на страницы настоящей монографии, сообразно
рассказываемым событиям.
Книга IV, на странице 138, строка 39. Еврей-современник, Натан Ганно вер (на
странице 18-й), рассказывает, что «в Чигирине держал аренду еврей Захария
Сабиленкий, который также вооружал хоружого Конецпольского против Хмельницкого.
Хоружий спросил этого еврея наивным тоном: «Ведь ты владелец города; скажи-ка
мне, кто именно богачи в нем?» Намерение же его было навести на них напраслину,
дабы таким образом вымогать у них много денег. Захарий назвал ему богачей,
упомянув между прочим о чрезвычайном богатстве Хмеля. Услышав о нем, хоружий
сказал: «Ведь отец мой завещал мне об этом зловредном человеке... да и в самом деле,
откуда у него взялось такое чрезмерное богатство. Без сомнения, он ограбил моих же
рабов, живущих в моих же поместьях, следовательно, все принадлежит мне». Хоружий
насильно отнял у Хмеля один хутор со всем скотом до нескольких сот штук, чтб
составляло около половины его имущества».
Таким образом отнятие хутора еврей приписывает не Чаплинскому, а самому
хоружему Конецпольскому, по наущению одного еврея. Быть может, это ошибочная
передача события с Чаплинским, а может быть и событие, происходившее еще ранее
ссоры с Чаплинским. Далее Ганновер рассказывает, будто Хмельницкий, в отмщение
Конецпольскому, подвел на него татар, а потом проговорился об этом на попойке с