Боги Атлантиды
Шрифт:
В книге «От Атлантиды до Сфинкса» я цитировал колониального чиновника сэра Артура Гримбла. В своем труде «Pattern of Islands» («Узор островов») он рассказал о том, как наблюдал на островах Гилберта за впавшим в транс шаманом, каким-то образом заставившим десятки морских свиней выброситься на берег, дабы ими полакомились туземцы. Шаман настаивал на том, что дух покинул его тело и пригласил морских свиней на берег.
Рисунки в пещере Кро-Маньон, изображающие шаманов в шкурах бизонов, расценивались как первобытное искусство до тех пор, пока антропологи не установили, что подобные наряды были частью шаманского ритуала, призванного гарантировать успешность охоты. Нашему цивилизованному мышлению трудно принять тот факт, что ритуалы такого рода почти наверняка были
«В изобильной, кишащей зверями тундре маленькие отряды охотников преследовали убегающих северных оленей и огромных бизонов. Охотники были вооружены лишь самым примитивным оружием, однако некоторые племена могли призвать стада к отвесной скале или западне, где животные сознательно приносили себя в жертву и попадались в ловушку. Обладавшие даром шаманы могли настроить свое «я» созвучно духу стада; так они узнавали о пульсирующем ритме, что пронизывает вселенную, о танце двойной спирали, о том, как можно смерчем ворваться в существование — и вырваться из него…» [74]
74
Geoffry Ashe, Datrn Beyond the Dawn: A Search for the Earthly Paradise (New York: Henry Holt & Co., 1992).
Мысль о том, что животное может добровольно участвовать в охоте, звучит дико, но все шаманы полагают, что это правда. Они верят в то, что животное приносит себя в жертву людям, как это сделали морские свиньи Гримбла. Поскольку люди ощущают, что должны отдавать что-то взамен, появляется сосуд с кровью животного, и кровь эта проливается на алтарь. Иногда в жертву приносится животное целиком. Это действие обосновано: охотник, который берет, ничего при этом не отдавая, однажды умрет с голоду.
Картина, которая начинает прорисовываться, чужда нашему образу мысли, тем не менее ее приемлют первобытные народы, живущие на одной планете с нами. Они знают, что природа жива и есть священные места, где обитают духи, к которым нужно относиться с уважением, если мы не хотим испытать на себе их немилость.
То же мировоззрение мы находим и в истории, рассказанной Джакеттой Хоукс в ее книге «Man and the Sun» («Человек и солнце»). Она пишет: «Отсутствие в искусстве палеолита солярных изображений или символов вовсе не обязательно означает, что первобытные художники не считали солнце чем-то особенным. Обряд, практикуемый пигмеями Конго, предостерегает нас от подобных выводов. [Антрополог Лео] Фробениус кочевал по джунглям вместе с искусными и храбрыми маленькими охотниками. Однажды ближе к вечеру у пигмеев возникла нужда в свежем мясе. Белый человек спросил своих спутников, могут ли они убить антилопу. Они удивились этой сумасбродной просьбе и объяснили, что сегодня охота не увенчается успехом, поскольку к ней должным образом не приготовились. Пигмеи пообещали выйти на охоту на следующее утро.
Фробениусу стало интересно, что представляют собой приготовления к охоте, поэтому он проснулся до зари и спрятался на вершине холма. Появились все пигмеи отряда, три мужчины и женщина. Они разгладили участок песка и что-то на нем нарисовали, а затем принялись ждать. Когда солнце взошло, один из мужчин выпустил в рисунок стрелу, а женщина воздела руки к солнечному диску и стала голосить. Пигмеи быстро скрылись в лесу.
Приблизившись к рисунку, Фробениус увидел, что пигмеи изобразили на песке антилопу; стрела пробила ей горло. Позднее, когда отряд охотников приволок из чащи большую антилопу с пронзенным стрелой горлом, пигмеи поместили на изображение зверя пучки его шерсти, облили их его кровью и стерли рисунок» [75] .
75
Jacquetta Hawkes, Man and the Sun (New York: Random House, 1962), 49–50.
Джозеф Кэмпбелл комментирует: «Для пигмейского обряда решающим обстоятельством являются его проведение на рассвете и стрела, летящая в антилопу точно в момент, когда ее поражает первый луч солнца…» [76]
Размышляя над этим отрывком в книге «От Атлантиды до Сфинкса», я говорю: «Легко видеть, что использующий подобную технику кроманьонский охотник чувствует то же, что чувствует современный охотник на крупную дичь, когда в руках у него оказывается мощная винтовка с оптическим прицелом. По сравнению с этой техникой прежняя магия неандертальцев должна казаться грубой, как лук и стрелы — в сравнении с винтовкой.
76
Ibid.
Я склонен думать, что именно по этой причине кроманьонцы стали праотцами нашей цивилизации. Их власть над магией давала им оптимизм и чувство цели и контроля, каких не было прежде ни у одного животного» [77] .
Какой бы нелепой ни казалась нам шаманская магия, именно с ее помощью Homo sapiens выстроил цивилизацию, ибо магия превратилась в науку, а наука сделала нас царями природы. В книге «От Атлантиды до Сфинкса» я доказываю, что шаманы, обладавшие магическими способностями, становились жрецами-вождями и создавали ранние цивилизации, такие как Шумер и Египет.
77
Colin Wilson. From Atlantis to Sphinx (New York: Fromm International, 1997).
Первым западным человеком, заметившим существование шаманов, стал русский протопоп Аввакум, старообрядец, который в 1652 году противостоял попыткам нового патриарха Никона сблизить Русь с Греческой православной церковью. В 1666 году старообрядцев скопом отлучили от Церкви. Пятью годами ранее, в 1661 году, царь сослал Аввакума в Сибирь, где тот узнал о существовании шаманов. По возвращении из Сибири в 1667 году Аввакум провел 15 лет в тюрьме, где написал свое «Житие», ставшее классикой русской литературы.
Разумеется, сторонник старообрядческих догм видел в шаманах слуг дьявола. Он повествует о том, как предводитель военной экспедиции Пашков решает послать сына Еремея воевать «в Мунгальское царство» и призывает местного шамана, дабы тот дал ему совет. «Волхв же той мужик, близ моего зимовья, привел барана живова в вечер и учал над ним волхвовать, вертя ево много, и голову прочь отвертел и прочь отбросил. И начал скакать, и плясать, и бесов призывать и, много кричав, о землю ударился, и пена изо рта пошла». Шаман заверил Пашкова, что поход удастся: «С победою великою и с богатством большим будете назад». Аввакум немедленно начал молиться Богу: «Да не возвратится вспять ни един от них, и гроб им там устроивши всем, приложи им зла, господи, приложи!..» [78]
78
Jeremy Narby and Francis Huxley, eds., Shamans through Time: 500 Years on the Path to Knowledge (New York: Tarcher/Putnam, 2000). Цитируется по: Житие протопопа Аввакума, им самим написанное.
Когда Еремей возвратился из похода с единственным товарищем и рассказал о том, что монголы вырезали всех остальных, Пашков обратил свой гнев против Аввакума, и тот не был убит на месте лишь благодаря вмешательству Еремея.
Аввакума сожгли в 1682 году.
На протяжении следующих двух с половиной веков исследователи относились к шаманам так же, как протопоп. Джереми Нарби и Фрэнсис Хаксли цитируют в антологии «Shamans through Time» («Шаманы в истории») многих ученых и рационалистов XVIII века, которые объявляли шаманов самозванцами и обманщиками.