Боги Бесконечных Земель
Шрифт:
— Еще предложи расслабиться и думать о хорошем, — сказал Дан с улыбкой, пытаясь скрыть накатившее раздражение. Такое с ним изредка случалось. Никто не может или не хочет понять, что он чувствует на самом деле. Он должен — он просто обязан — найти чужака и воздать должное. Это не месть, а восстановление справедливости. Он должен вернуться в Камень-град и все вернуть, как было, на прежние места. Все остальное — не слишком важно, даже риск потерять разум.
…Иногда заглядывал Ракеш, много болтал, как обычно. И однажды брякнул, что где-нибудь на Бесконечных
Дан подскочил в кресле и забросал его вопросами.
Ракеш, судя по виду, вовсе не пожалел о сказанном. Пообещал выяснить поподробнее. Собственно, он уже сейчас кое-что выясняет.
Дан понимал, что Ракеш не блещет магическими способностями и сообразительностью, несмотря на произведенное первое впечатление на Заброшенной Земле. Но у судьбы свое чувство юмора. Вдруг Дану поможет именно этот раздолбай? Дану очень хотелось верить, что Ракеш сболтнул это не просто так, что он на самом деле ищет и найдет информацию, о которой не ведает даже Шен Дамон.
Кстати, сам Шен Дамон не посетил больше Дана ни разу.
Глава 10
Той ночью неожиданно похолодало, хотя разница в температуре между днем и ночью в Антарапуре обычно несущественна. В приоткрытое высокое окно потянуло сырым холодом, от которого Дан успел отвыкнуть.
Дан проснулся от непривычного и неприятного ощущения, пересел в коляску и осторожно выехал на террасу.
Снаружи шел мелкий дождь, тихо шелестел в листве декоративных деревьев, которые выглядели в свете фонарей пожухлыми и скукоженными. За пеленой моросящего дождя обычно сверкающий город представлялся сплошным смазанным сиянием.
Дан посидел под мраморным навесом некоторое время, зябко поеживаясь, не в силах избавиться от какого-то гнетущего предчувствия. Он уже собирался возвращаться в комнату, когда произошло кое-что странное. Террасу медленно затопил белый непроницаемый туман. Дан таращился на него, а в голове царила полная тишина.
Разве в солнечном Антарапуре бывают туманы?
Вскоре клубы тумана поднялись выше самых высоких крыш, и Антарапур исчез. Дан запрокинул лицо, ощущая сырость, и увидел слабое свечение сверху. Желтые, зеленые, синие оттенки…
Что это? Северное сияние?
Дан наблюдал северное сияние миллион раз и не мог ошибиться. Сквозь пелену тумана просвечивало самое натуральное северное сияние.
Потрясенный, он крутанул обод колес и поехал вперед, к парапету, обрамлявшему террасу. На Дана сыпал мелкий холодной дождик. И при этом стоял плотный туман. Когда Дан подъехал к парапету между двумя деревьями, туман вдруг поредел, и перед Даном предстали не изящные здания с черепичными крышами и барельефами, не пышные сады и водопады, а прямоугольные дома на сваях, выкрашенные в разные дикие расцветки. Между ними, по грязной болотистой земле, ползли уродливые вездеходы и брели люди в дождевиках.
Дан в шоке озирался. Он находился уже не на террасе, а посреди сумрачного проспекта в Камень-граде, и
Прямо напротив него остановился сухой старик.
Григор.
Несколько тяжких мгновений дед смотрел на пораженного Дана белыми, как вареные яйца, глазами. Потом негромко, шелестящим, как дождь, голосом проговорил:
— Данис… ты ведь познал боль? Каково это было?
— Ужасно, — выдавил Дан.
Старик оглянулся на молчаливую толпу, похожую на его призрачное воинство, усмехнулся — не то грустно, не то зловеще.
— Вот и мы терпим боль, хоть по нам это и не заметно. Терпим вот уж много дней и ночей… Где тебя носит, Данис?
— Я не могу вернуться! Я не знаю дороги! Никто не знает!
Собственные оправдания показались Дану глупыми и надуманными.
— Никто не знает в городе городов Антарапуре? — уточнил Григор. И внезапно рявкнул так оглушительно, что у Дана заложило на миг в ушах. — НИКТО?!!
Дана почему-то совершенно не поразил тот факт, что Григор в курсе насчет Антарапура. Все на Бесконечных Землях знают Антарапур.
— Они тебе врут! — орал Григор, пуча белые глаза. Толпа позади него заволновалась. — А ты веришь! Ты просто попал к бездушным тварям… Они заполучили тебя, чтобы… Зачем ты им нужен? Подумай!
— Я не знаю… У меня ничего особенного нет…
— А может, есть? Напряги мозг!
Дан попытался напрячь, но виски пронзила резкая боль. Он зажмурился и закричал. Григор перебил его, голос старика наполнился вселенской мощью:
— Внук, приди скорей, прошу! Я хочу обратно, в старый мир… Я хочу на рыбалку на соленые озера… После прилива там много рыбы… Я бы приготовил ее для нас… Ты помнишь, как мы жили вдвоем?
Из-за боли Дана выдернуло из сна, понесло сквозь туманные миры навстречу реальности. Сон истончался и ускользал, как последние лучи заходящего солнца.
— Помню, деда… — прошептал Дан, лежа в постели, наяву.
Помогая себе руками, он повернулся на спину и сел. Огляделся. В комнате было темно, сквозь окна сочился свет города — обычный свет, а не северное сияние. Снаружи, как и во сне, моросил дождик, и было прохладно. Но не так холодно, как представлялось ему во сне. От неосторожного движения легкое одеяло упало на пол.
Дан никак не мог прийти в себя, осознать себя полностью проснувшимся. Впечатления от сна не выветривались из памяти. Он коснулся щеки и ощутил влагу, будто прогулялся-таки под дождем.
Но это был не дождь, а слезы.
…Весь день у него было скверное настроение. Как назло, накануне Керрту объявила, что это ее последний визит, как доктора, лечение завершено и она сделала все, что могла. Утро Дан провел в непривычном одиночестве, никто не веселил его, не рассказывал местные байки. Базиль что-то твердил об оптимизме, но Дан его давно не слушал. Он ничего не съел из того, что ему принесли молчаливые Служители, только выпил душистый травяной чай.