Боги крошечных миров
Шрифт:
Она вертела в пальцах чёрную пешку и раздумывала совсем не над шахматной партией, когда услышала в библиотеке неторопливые шаги.
Шаги затихли за соседним шкафом. Орлана задумчиво посмотрела в ту сторону. Поступь Ордена она узнала бы сразу. Аластар имел привычку подкрадываться бесшумно. Но кто тогда решился побродить по императорской библиотеке? Разве что кто-то из слуг вытирал пыль с подоконников.
Кто бы это ни был, он неторопливо бродил мимо книжных полок, может даже касаясь пальцем переплётов и вытаскивая на дневной свет особенно интересные тома.
Вот он остановился, перелистывая найденную книгу. Он был так увлечён, что даже не заметил взгляда Орланы, сделал ещё шаг и замер, глядя на полку перед собой.
Императрица хорошо знала, что за книги стоят там, и как будто видела, по чему скользит его взгляд. Юноша тронул старинный фолиант о касте магов времени, повёл пальцем дальше и остановился, рассматривая «Кровавый январь» — совсем новый том, золотое теснение которого ещё не поблекло на обложке из кожи демона.
Черная пешка со стуком опустилась на шахматную доску. Юноша вздрогнул, разом оборачиваясь к Орлане. Повисла секундная тишина топкая, как Ихтарское болото. Сцепив пальцы в подобие сферы, Орлана ждала объяснений.
А он удивительно быстро сообразил, кто перед ним, и склонился в довольно изящном поклоне, хотя немыслимо мешала книга, прижатая к груди.
— Здравствуйте, ваше величество.
Орлана не отпустила его взгляда. В лице юноши вряд ли было смущение, он вёл себя так, словно с детства приходил сюда побродить. Он встретил её взгляд с такой готовностью, будто мечтал об этом всю жизнь.
— Я думал, вам говорили обо мне. Меня зовут Амир.
Попробовал улыбнуться. Он был даже красивым — в русых волосах запутались солнечные зайчики. Чёрные брюки и алая рубашка были пусть и не самых дорогих тканей, но по последней моде, и без излишеств.
Орлана взглядом указала на кресло напротив своего. И Амир не заставил себя упрашивать.
— Я ученик лорда Ордена. Он разве вам не говорил?
— Видишь ли, он редко передо мной отчитывается, — произнесла Орлана, позволяя себе откинуться на спинку кресла. — И с каких пор ты его ученик, не поделишься?
Взгляд Амира скользнул по шахматным фигурам, среди которых почти убитый король всё ещё жался в угол, и только маленькая чёрная пешка стояла на пути захватчиков.
— Больше месяца, ваше величество.
Орлана не стала скрывать удивление.
— Странно. Я думала, Орден давно отказался от идеи стать великим учителем.
Амир чуть растерянно улыбнулся, и Орлана пару секунд рассматривала его, прикидывая, зачем этот юноша мог понадобиться её дяде. Ведь правда, не затем же, чтобы передать ему мудрость и научить заклинаниям.
Вряд ли Амир был особенным — длинные волосы, одежда и манеры выдавали в нём не самое низкое происхождение, впрочем, и не самое высокое. Мягкий говор — принадлежность к касте магов природы. Худощавое тело говорило о том, что вряд ли он обладал выдающейся силой. Так чем же он зацепил Ордена?
— А партия за чёрных проиграна, —
Орлана не сдержала улыбки.
— Я учту. Иди, Амир. Вдруг лорд Орден будет сердиться.
Он послушно встал, одёргивая просторные рукава, и шагнул прочь. Увесистый фолиант, на обложке которого ещё не померкли золотые буквы, зажал подмышкой. А Орлана успела отвернуться к шахматам, не замечая, что Амир остановился, в паре шагов от прохода между шкафами.
— Ведь правду о вас говорит молва, — произнёс он, словно отвечая на непрозвучавший вопрос.
Орлана взглянула на него со сдержанным интересом. Пальцы сжались и замерли на чёрной пешке. Склонив голову к плечу, Амир рассматривал её, безо всякого стеснения, как будто проснулся однажды утром, а в собственной библиотеке застал незваную гостью.
— Вы не только умная, но и красивая. Тут молва не врёт, скорее, недоговаривает.
Она скользнула взглядом по лицу Амира: ни тени иронии, ни капли подобострастной слащавости. Он улыбался, но искренне. Так, что она почти поверила. Орлана отняла пальцы от пешки и мягко заметила:
— Неприкрытая вышла лесть, Амир. Но это ничего. Со временем ты всему научишься у лорда Ордена. Если, конечно, будешь достаточно стараться.
Солнце повисло, приколотое к небу шпилем здания, как исполинской чёрной булавкой. Выложенные витражами окна сверкали так, что слепили глаза. Но внутри дома было прохладно, и сквозняк скитался по гулким залам с высокими сводами, которые терялись в темноте. Ултан поднимался по лестнице, неся на маленьком серебряном подносе бокал гхаки, и нога слуги ощутимо ныла, а значит, хозяин был не в настроении. По состоянию собственной ноги Ултан всегда определял настроение лорда Олриска.
Каждый шаг давался с трудом — перенести вес на здоровую ногу, подтянуть следом больную, тяжело вздохнуть и продолжать. Плескался багровый гхаки, омывая стенки бокала. С каждым шагом нога ныла всё сильнее, и в середине лестницы пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Но из галерей снова послышался требовательный звон колокольчика.
Ултан заковылял вверх, морщась от боли.
— Это становится невыносимым, — в ярости прошипел лорд Олриск, как только слуга вошёл.
Откинувшись в высоком кресле, лорд барабанил пальцами по краю стола, и маска безразличия сползала с его лица. Ултан проковылял через весь кабинет, чтобы оставить поднос перед господином, и, сильно припадая на левую ногу, отошёл в сторону.
Подхватывая бокал, Олриск зло выплюнул:
— Стадо безвольных ослов!
Таким его, пожалуй, не видел никто, кроме Ултана. Тот сгорбился за креслом лорда.
— Да, мой господин.
— Они готовы во всём потакать этой женщине! А если она решит выкрасить всем лбы в красный цвет, они точно так же будут кивать, словно заведённые куклы? — Багровый гхаки плеснулся на пол безобразной кляксой, но Олриск даже не заметил. — Нет, своих голов они на плечах они не имеют.