Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока
Шрифт:
– Не видел, а если видел, то проглядел!
– вот каков будет мой ответ.
Но самолюбие тут же готовило добавку:
– Зато удостоился лицезреть Годуин Ос-тен. Это вторая вершина мира. Не слыхали? Расположена на северной границе Кашмира. Альпинисты называют ее просто К-2. Серьезная горка.
Погруженный в суетные мысли, без тени отрешенности в душе, я плелся по каменистой дороге, натыкаясь на ямы и осыпи.
– Ты ничего не слышишь?
– остановил меня приятель.
– Нет. А что?
– По-моему, звонят.
– Тогда сними трубку, - неуклюже пошутил я.
Но тут и я услышал тоненький прерывистый звон.
– Это дрилбу!
– Что?
– не понял он.
– Ламаистский колокольчик! Этот серебряный зов ни с чем не
– А что я говорил?! Приободрившись, мы зашагали с удвоенной силой.
Шерпа поджидал нас возле обо, куда я поспешил бросить каменную плитку, подобранную возле оставленной машины.
– Я как только услышал, что вы идете, - сказал он по-английски, - так сразу же начал звонить.
– Спасибо, - кивнул приятель и, обращаясь ко мне, сказал: - Это и есть мистер Анг, знакомься.
– Туджи чей!
– выпалил я слова благодарности, так как шерпские приветствия напрочь вылетели из головы.
В облачных сумерках Анг (по-шерпски это означало любимый) показался мне необычайно фундаментальным. Но вскоре я разглядел, что ошибся, принимая за толстый живот чубу, которую он спустил с плеч и обвязал вокруг бедер. На его груди висели чеканное гау с образком, золотая медаль «Тигра» за покорение семитысячника и призматический бинокль. К поясу были приторочены огниво, трубка и закопченный алюминиевый котелок. Чашку он, как все горцы, по всей видимости, держал за пазухой.
– Хотите чаю?
– предложил Анг, перехватив мой взгляд.
– Пока вас не было, я собрал немного аргала. На костерок хватит.
– Ап ке укам [1], - по складам выговорил я и с торжеством покосился на приятеля.
[1 Делай, как знаешь (тибет.).]
Анг заботливо расстелил на земле шейный платок, достал полплитки чаю, тряпицу с серыми кристаллами соли и мешочек с ячменной мукой. Потом извлек из котелка флягу с водой и принялся укладывать в пирамидку сухие ячьи лепешки.
– Это правда, что Эдмунд Хиллари помог шерпа построить несколько школ в Соло Кхумбу?
– спросил я, когда короткое жаркое пламя стало лизать камни, которыми был обложен костер.
– Правда. Первую школу построили еще лет десять назад. В деревне Кхумжунь, откуда родом проводники, ходившие с Хиллари за йети.
– За йети?
– оживился мой друг.
– А он существует? Как вы-то думаете, мистер Анг?
– Той йе! [1] - Анг сплюнул через плечо и прикоснулся к своему гау.
– Не место тут для таких разговоров! Вы же о школах спрашивали?
[1 Что-то вроде «черт возьми».]
– Да-да, о школе, - поспешил вставить я.
– Ее привезли на самолете. Дом такой из алюминия.
– Он показал на котелок, под которым уже лопались в огне камни.
– А учителя?
– Прилетели из Дарджилинга. Главный лама освятил школу.
– Из монастыря Тьянгбоче?
– Он самый. После открыли еще две школы. А когда Хиллари готовился к восхождению на Тхамсерку, привезли сразу три складных дома. Теперь школы есть и в деревне Намче Базар, и в Чаунрикарка, и в Джунбе-си. Многие смогут учиться. Я тоже учился, в Тами.
– Он улыбнулся, обнажив крупные и крепкие зубы, желтые от табака.
– Сначала мне было неловко сидеть вместе с шестилетними малышами, но я себя пересилил. Таких, как я, было еще несколько.
– Сколько вам было лет, когда вы закончили школу?
– Тридцать два. После я ходил с японцами на Нанга Парбат, которую прозвали «Смерть альпинистов», и получил вот это.
– Он погладил свою медаль.
– У моего отца тоже была такая. Он помог Булю покорить вершину Нанги, но погиб на обратном пути. Ему не пришлось научиться грамоте.
– А как сейчас обстоят дела? Все шерпа могут учиться?
– Конечно же нет. Если все наши дети пойдут в школу, то кто станет помогать по хозяйству? Только самому смышленому мальчику удается получить образование, любимцу семьи. Богатые люди, конечно, могут позволить себе обучать сразу двух сыновей, а иногда даже дочку. Еще очень много времени пройдет,
Мне посчастливилось побывать в тех местах, где создается будущее Непала, увидеть ростки той нови, которая властно соединила некогда замкнутые и недоступные Гималаи с остальным человечеством. Поэтому я с особым интересом слушал рассказ Анга о новых дорогах и школах, построенных в долинах Джомолунгмы.
На карте, которую мне любезно предоставили в министерстве образования и здравоохранения, различными цветами были обозначены районы с разным уровнем состояния школьного дела: от сравнительно благополучных, голубых, до белых пятен почти стопроцентной неграмотности. Особыми значками показаны школы английской, иначе говоря, современные, и санскритской грамоты. Не зная местной специфики, столь характерной для всех без исключения отраслей непальской жизни, трудно оценить грандиозность разработанного министерством просвещения плана.
Приведу в виде примера расположенную за северным склоном хребта Аннапурны высокогорную область Мустанг. На Долину молитв, естественно, тоже распространяется просветительная система, и на министерской карте эта наиболее удаленная точка страны отмечена соответствующим цветом. Все было бы понятно и просто, если бы речь шла не о том самом Мустанге, который этнограф Мишель Пессель назвал «затерянным королевством». Правда, уже в Покхаре, откуда начинается путь к Аннапурне, становится понятно, что французский путешественник допустил несколько преувеличений. Мустанг никогда не был королевством и уже давно не является княжеством, ибо статут раджей ликвидирован еще в 1961 году, то есть еще за три года до посещения Песселя. И даже самое это звание, перестав быть титулом, осталось лишь в качестве почетного имени. В настоящее время Мустанг, этот действительно наименее известный уголок Гималаев, представляет собой не более чем рядовой округ, одну из 75 административных единиц, на которые разделена страна. Конечно, «затерянный округ» - это не то, что «затерянное королевство». Тем более что непальское правительство предприняло определенные усилия, чтобы покончить наконец с патриархальными традициями Мустанга, с довольно распространенными там обычаями многоженства и многомужества. Но вот что любопытно! Если этнографы зачастую называют Мустанг страной почти стопроцентной грамотности, то в планах министерства просвещения округ предстает в числе наименее благополучных. Парадокс здесь только кажущийся. Суть в том, что речь идет о разных системах образования. Тот же Пессель видел и подробно описал монастырскую школу, где ламы учили санскритской грамоте и толкованию священных текстов, а в государственном плане предусмотрено создание современных общеобразовательных школ, призванных подготовить юное поколение непальцев к решению насущных задач развивающейся страны. Разница существенная!
Этой же благородной проблеме посвящает свою деятельность и недавно построенный университет Трибхувана с его оборудованными по последнему слову науки кабинетами и первой в стране публичной библиотекой, открытой для всех и каждого. В книжном фонде библиотеки, насчитывающем 80 тысяч томов, есть и советские книги: научные и художественные, произведения классиков марксизма-ленинизма. Не случайно университетским городком и библиотекой непальцы гордятся ничуть не меньше, чем храмами Пашу-пати на берегу священной Багхмати и ступой Боднатх, насчитывающей двадцать три века. «Где желание, там и путь», - гласит народная мудрость.