Боги майя [День, когда явились боги]
Шрифт:
Хулио убеждал меня со страстью Абрахама а Санта-Клара, самого красноречивого проповедника эпохи барокко. Мне вспомнились линии на перуанском плато Наска, где индейцы, как я полагаю, на случай возвращения богов, нарисовали на земле знаки, видимые только с большой высоты.
На вершине нашей пирамиды стало тесно. Нас окружали люди, приехавшие
Мы выбрались из толпы, спустились вниз и вновь поехали на «датсуне» по грунтовым дорогам. Все они названы именами знаменитых исследователей, посещавших Тикаль. Здесь есть дорога Модели, названная по имени Альфреда Перси-валя Модели, посетившего Тикаль в 1895 г., дороги Малера и Тоззера — их назвали в честь Теоберта Малера и Альфреда Марстона Тоззера, которые побывали здесь в начале XX в., дорога Мендеса — Модесто Мендес в 1848 г. проводил свои исследования в обширных развалинах Тикаля.
Зрительные впечатления были настолько сильны, что я забыл об ужасной жаре, царившей в машине. Хулио и Ральф сидели, обдуваемые ветерком, в открытом кузове грузовичка. Пирамиды-близнецы, у которых наверху не было храмовых надстроек, оказались сейчас перед остатками пирамид, раскопанные вершины которых виднелись из зеленеющего кустарника. В Тикале находится 151 стела, большинство на площади перед акрополем. На ступеньках здания обосновались лесные гиганты с огромными зелеными кронами, цветы буквально слепили своими красками. С коричневато-серых стел на нас глядели лица правителей и лики богов. Мы частенько останавливались, взбирались на горы камней — остатки зданий, павших жертвой времени. Нам казалось, что Тикаль не имеет границ, он приводил в замешательство своим внушающим благоговение величием. Кусок истории человечества, к которому можно прикоснуться.
Три дня спустя Хулио покинул «Джангл лодж». Он умолял меня непременно посетить финки Лас-Илльюзионес, Лос-Таррос и Бильбао; там, рассказал он, есть камни божественного происхождения, которым индейцы и сегодня поклоняются как камням богов, а еще есть камни такого веса, что их нельзя поместить ни в один музей, — они так и лежат на полях, не привлекая внимания. Причем у местных жителей мне следует спрашивать не про археологические находки, а про piedras antiguas — древние камни. Хулио описал маршрут к достопримечательностям, вызвавшим его восторг, и пометил их крестиками на карте; именно там он и советовал мне поспрашивать о камнях.
Гватемальцы оказались вполне дружелюбными и услужливыми, иногда невольно смешными, но их сведения редко соответствовали действительности.
Мы отправились в путь через провинцию Эскуинтла мимо южных склонов Гватемальского нагорья к Тихому океану, арендовав для поездки «фольксваген-жук». Примерно за 50 км до океана нам следовало начать расспрашивать о piedras antiguas, как советовал Хулио.
В Санта-Лусия мы остановились возле общественной прачечной. Под обычной крышей девушки и женщины терли в тазах постельное белье, черпая воду из родника. Когда машина остановилась, мы повернулись к ним — к сожалению, хорошенькие девушки спрятали свои груди, а женщины постарше смущенно захихикали.
— Скажите, пожалуйста, как нам добраться до древних камней? Лас-Илльюзионес, Лос-Таррос, Бильбао?
Довольный смех, потом бурное обсуждение, а затем деревенские красотки показали направление — каждая свое.
— Дамы, — я мобилизовал весь свой швейцарский шарм, — мы могли бы сойтись на каком-то одном направлении?
Из кружка болтушек к нам вышла решительная брюнетка. Загорелая, в джинсах, вызывающе подчеркивавших пышные ягодицы, она стала, подбоченившись. Ей хотелось знать, откуда мы вообще явились. «Информацией тут делится не всякий», — подумалось мне.
— Из Европы, из небольшой мирной страны с множеством красивых гор и зеленых лугов, из Швейцарии! — ответил я.
Ну да, стала припоминать брюнетка, она знает такую страну; там, у побережья, недавно видели русские подводные лодки. Избыточная вежливость европейцев помогла мне не расхохотаться, я просто пояснил, что такие наблюдения были сделаны на шведском побережье, а моя родина не располагается у моря. На лице брюнетки, явно интересующейся политической жизнью в Европе, промелькнуло разочарование, но, собравшись с духом, она задала следующий вопрос: относится Швейцария к Западной или Восточной Германии? Мне снова пришлось разочаровать красавицу. Швейцария, пояснил я, независима, это древнейшая демократия в мире, и сразу, пока не последовало продолжения ток-шоу, задал все тот же вопрос: где находятся финки?
Брюнетка указала три направления:
— Здесь, там и еще в той стороне! — Что находится здесь?
— Бильбао. Поезжайте до деревенской площади, на перекрестке отправляйтесь на горку, а наверху — налево. Там спросите еще раз…
— А Лас-Илльюзионес и Лос-Таррос?
— По направлению к Масатенанго, в следующей деревне!
Это было уже кое-что. Раскланиваясь на прощанье, я скользнул взглядом по аппетитно наполненным джинсам и юным грудкам, снова свободно красовавшимся на солнце. В таком обществе можно было бы перетерпеть даже ночи в «Джангл лодж». Что по сравнению с этим москиты? Вполне можно научиться сосуществовать и с ними.
В Бильбао, в сиянии солнца казавшемся вымершем, нам встретился тяжелый трактор. Мы спросили сеньора с усами, рядом с которым сидели два мальчика-индейца (при виде чужаков они судорожно схватились за свои большие мачете):
— Мы ищем piedras antiguasl Как нам их найти, скажите, пожалуйста!
После довольно долгой паузы, во время которой его темные глаза критически изучали нас и «фольксваген», он осведомился: