Боги, пиво и дурак. Том 6
Шрифт:
Наконец, призывно ударил гонг, и представителям школ приказали разойтись по разным сторонам арены и приготовиться к возобновлению боя.
В этот момент волнение снова вернулось ко мне. Наверное, из-за груза ответственности. Не мог же я подвести соратников!
Когда все заняли свои места и остановились, выжидающе глядя на судейский стол, гонг прозвенел снова.
Я сбросил с рук своих кошаков. Те с угрожающим «мяу» тут же бросились на противников, которые в свою очередь вспомнили прежние договоренности
— Даня, жги!!! — проорал Берн, при этом выпуская во врагов целую стену огня.
Каламбурненько вышло, однако.
Я заставил себя отвести глаза от пугающего марева.
Отставить дергаться! Не думать о битве. Выключить уши, отрубить зрение и погрузить мыслительный процесс в глубины подсознания. Ощути тот ужас, что ты смог воссоздать в своей памяти и… Нет, нельзя думать о жратве! И о Деметре — тоже! Никаких сантиментов, только страх и кровожадность!..
Заготовленный заранее символ вспыхнул, наконец, у меня перед глазами.
Где-то на заднем фоне я слышал, как Майка что-то кричит. Но смысл слов потерялся где-то по пути, ведь мой мозг был сейчас слишком далеко. Или, верней, глубоко.
Линия. Кружочки. Линия. Кружочки. И еще три раза. А потом круг и хрясь! Перечеркивание!
Получи фашист гранату!
От усилий у меня аж звездочки перед глазами закружились и колени предательски дрогнули.
Кажется, я вложил в этот единственный призыв столько энергии, что вряд ли смогу выдавить из себя что-нибудь еще.
Я потер онемевшее лицо руками…
И охнул вместе с трибунами.
Вместо привычного светящегося облачка на песке крутился настоящий туманный смерч. Он был раза в три выше меня, и толщиной обхватов пять — если, конечно, смерч вообще можно измерять обхватами.
Наши противники опасливо отодвинулись назад, прекратив на время атаковать Майю и Берна, у которого на левом рукаве расплывалось кровавое пятно.
А потом туман рассеялся.
Люди на трибунах хором вскрикнули.
И я — вместе с ними.
Это «а-ааа» вырвалось у меня из груди против воли, ведь из туманного кокона, потрясая студенистым телом и разваливаясь по пути на всякие любопытные запчасти, вышел…
Джасура.
У меня все волосы на голове и теле вздыбились, по рукам и спине побежали непроизвольные мурашки, дыхание перехватило.
И, судя по всему, не у меня одного.
Зрители с первых рядов ломанулись наверх — прямо по коленям и головам своих соседей.
Судьи повскакивали со своих мест, с ужасом уставившись на смертоносного бога. Даже в королевской ложе все вдруг встревоженно поднялись из кресел!
На козырьке над ложей проявились две сияющие фигуры. Это были Гермес с Дионисом. Маленький флажок с изображением герба школы Грифа выскользнул из руки главного винодела Олимпа. Гермес, брезгливо сморщившись,
Наши противники тоже замерли, причем с такими рожами, точно им кол куда надо вогнали.
— Хочу жра-аааать! — простонал, как зомби, мой желейный
Майка взвизгнула, отскочив в сторону от парочки шустро проползающих мимо нее частиц его тела.
— Ты что, охренел?! — крикнула она, оборачиваясь ко мне с таким… хтоническим ужасом на лице, как, впрочем, и заказывала. — Ты что сотворил-то, Даня!!!
— А я тебе говорил, — прошипел Берн. — Я предупреждал! Но я же дебил-первогодок, верно? Нахрена такого слушать?
— Ты реально хочешь сейчас поговорить об этом?! — испепеляющим взглядом полоснула его Майка, пытаясь унять дрожь в голосе.
— Жрать… Обнимать… Жрать… Убивать… — бормотало между тем мое созданье, двинувшись на наших остолбеневших врагов. — Хочу любви!!! — проревел он вдруг на всю арену — и бросился всеми своими телесами, в том числе и отсоединившимися фрагментами, прямо на противников!
Валерка выронил меч из рук.
С испуганным и почти жалобным воплем вся наша оппозиция бросилась наутек. А Джасура помчался за ними, продолжая выкрикивать свои пугающие желания — которые, в общем-то, были моими собственными, бессознательными и вовсе не такими ужасающими, как это могло бы показаться на первый взгляд.
Даже недокоты, вздыбив шерсть и поднимая пыль, как лихие скакуны, метнулись в разные стороны и забились под бортики арены.
И, честно говоря, уж кто-кто, а я их осудить не мог. Потому что отлично помнил, как сам уносил ноги в похожей ситуации.
Майя схватила меня за грудки.
— Ты мне скажи, он — настоящий?!
— Я тебе Великий Змей, что ли, богов плодить?.. — оторопело проговорил я. — Само собой, он копия!
— Да мне плевать на первородность! Копии твоих собак и жрут, и гадят не хуже своих прототипов. Так что отвечай: этот умеет гадить, то есть проклинать, как оригинал?..
— Жра-ааать! — орал между тем на всю столицу мой трясущийся, как студень, Джасура, сделав круг за своими жертвами и опять приближаясь к нам. — Убивать!..
— А мне почем знать?! Ты просила страхолюдину, чтобы все с перепугу обделались? Получи и распишись! — выпалил я в ответ, и, выхватив меч, рванул навстречу нашим противникам, ополоумевшим с перепугу.
Первого ветродуя я уложил, просто плашмя долбанув его мечом по лбу. Свеженький ассасин попытался было вступиться за него, но тут на него напрыгнула стайка бегающих недокриперов мейд бай Джасура, и бедняге пришлось отскочить в сторону, защищая свою честь.