Боги, пиво и дурак. Том 9
Шрифт:
И никакого арбуза вместо талии.
— Мама?! — воскликнула Сифа, по-детски прижав руки к груди. — Так значит, мне не приснился твой голос, это и правда ты?
Демка всхлипнула.
— Девочка моя… — она сначала протянула руки навстречу дочери, а потом отпрянула, уставившись на ее плоский живот. — Погодите-ка…
Сифа обняла Демку и звонко поцеловала в щеку.
— Пойдем скорее внутрь, я тебе все покажу!
Она схватила мать за руку и потащила по ступеням наверх.
Мы с Аидом поплелись следом.
Стоило только нам
Посреди зала располагалась колыбель. Ядрено-розовая, как мультипликационный поросенок, с бантиками и рюшами, и тонким пологом.
Вокруг колыбели сияли защитные круги разных цветов. Весь пол был усыпан крошечными метелками из трав, в воздухе колыхались гирлянды из перьев, бумажных амулетов, цветных ленточек с хитрыми узелками и птичьих лапок. А под лестницей самым неожиданным образом расположилась кровать, на которой, судя по всему, царственная чета и предпочитала спать, карауля младенца.
Сифа повела Демку прямо к ребенку, не переставая улыбаться и щебетать о своем о женском. А мы с Аидом остановились недалеко от дверей.
Я озадаченно осмотрелся и спросил:
— Не понял, ты боишься какой-то угрозы со стороны других богов? Или что все это значит?
— Наша Макария — не простой ребенок, — кивнул он в сторону колыбели. — Ее энергия раскрылась в полную силу сразу после рождения. Можешь себе представить, на что способна богиня с сознанием младенца?
Тем временем женщины уже вытащили бедное дитя из колыбели, агукая на все лады.
— Данечка, ты только посмотри, какая прелесть! — воскликнула Деметра, оборачиваясь ко мне с ребенком на руках. — Только сюда не подходи, а то еще убьет тебя ненароком. Правда, хорошенькая?..
Эм. Хорошенькая?
Личико мелкой было сморщенным и почти таким же розовым, как ее колыбель. На неровной черепушке иглами дикобраза топорщились редкие черные волоски. Глазки зловеще светились красными огонечками. А еще левая рука девочки выглядела так, будто ее позаимствовали у какого-нибудь эфиопского малыша, в то время как правая казалась выпачканной золотой краской.
— Да, красавица! — ответил я Демке, широко улыбаясь. И тихо спросил Аида: — Я не понял, это поганый Нетфликс и сюда добрался, или у тебя реально были негры в роду?
— Она — богиня легкой смерти и кармического перерождения, — ничуть не удивившись моему вопросу ответил тот. — Одной рукой она забирает душу из тела, а другой вселяет в новое тело.
— Вот это я понимаю — гены сработали! — ахнул я.
Аид усмехнулся.
— Это уж точно… Главное, чтобы отца без работы не оставила, когда вырастет. А то будут души прыгать из тела в тело, минуя мое царство. Не хочешь прогуляться?
Глядя на то, как Деметра с Персефоной бурно обсуждают проблему грудного вскармливания и понимая, насколько мы лишние на этом празднике вновь народившейся жизни, я с превеликим удовольствием согласился.
Не привлекая к себе внимания, мы потихоньку вышли на крыльцо.
—
Я удивился.
— Что-то не припомню за тобой этой привычки.
— Ты слишком мало на свете живешь, чтобы помнить о ней, — усмехнулся Аид.
Я достал папиросу себе и ему, дал прикурить.
— Слушай, а я не знал, что у вас бывает перерождение. Думал, если человек помер — то все, в подземный мир, без вариантов. А кармическое перерождение — это у буддистов там. Индуистов.
Аид хмуро взглянул на меня исподлобья.
— Ты прав, — сказал он, выпуская изо рта струйку дыма. — И в этом главная проблема. В ней крепко переплелись две противоположности, которыми мы с Сифой, по сути, и являемся…
Мы медленно двинулись от дворца к набережной, продолжая разговор. — Макария не вписывается в общепринятую Олимпийскую систему, — продолжил рассказывать Аид. — И старые боги не очень-то обрадуются ее появлению. Поэтому мы не особо афишируем ее появление на свет. Правда, она уже успела слегка накуролесить и переродила души двух своих нянек в телах крокодилов!
Я фыркнул, чтобы не рассмеяться.
— Почему вдруг крокодилов-то?
— Да игрушка у нее над кроваткой была, — покрутил пальцем в воздухе Аид. — С крокодилами. К счастью, одна нянька быстро назад вернулась — она была вегетарианкой…
Тут я уже не выдержал и рассмеялся.
— Реально? От голода померла?
Аид ответил с улыбкой:
— Да, у меня мелкая хоть еще и не разговаривает, но шутить по-черному, однако, уже умеет.
Он обернулся на свой дворец.
Под стенами из безжизненной земли прорастали тонкие молодые побеги вишни, покрываясь цветами. Все-таки Деметра плюс Персефона, хлопочущие вокруг ребенка — это страшная сила.
— Надо будет на обратном пути прибрать, — пробормотал себе под нос Аид.
— А что вторая нянька? — спросил я.
— Судя по всему, неплохо адаптировалась и начала новую жизнь. По крайней мере, до сих пор жива. К счастью, смута наверху всех занимает куда больше, чем какой-то отпрыск какого-то бога. Такие дела. Хорошо бы дотянуть до того момента, когда Макария начнет вполне себя осознавать и контролировать — у богов это происходит гораздо раньше, чем у смертных. Тогда мы официально представим ее пантеону и объявим богиней блаженной смерти. Хорошая формулировка, да? И не правда, и не ложь. А там видно будет…
— Ты выглядишь уставшим, — признался я.
— На самом деле, я счастлив. Хлопоты с Макарией — это ожидаемые заботы. Хуже, что Сифа со своим материнством… Порой путает меня с ребенком. Опекает так, что не продохнуть. Приходится этот ее порыв постоянно осаживать. Трудное дело, когда не хочешь обижать…
Я усмехнулся.
— Цербер и болонка?..
— Цербер и болонка, — грустно вздохнул Аид. — Уверен, что это временное явление. Но неожиданное.
Мы вышли к мертвой реке и остановились, глядя на тяжелое дыхание свинцово-серой воды.