Боги вне подозрений
Шрифт:
– Да! – Майрэл и тут не углядел насмешки. Правда, она была на редкость мягкой. – Ты меня понимаешь! Вахны заберите, какое же облако! Хочу!!!
– Да, – задумчиво прокомментировал Льот, – похоже, нам всем не помешает немного отдохнуть.
Глава 30
День все сильнее наливался жарой, но ветер, приходящий с моря, освежал, не давая мыслям путаться из-за перегрева. Путались они по другой причине. Ранреу снова зубоскалил на публику, но в голове его вновь и вновь прокручивались слова жрицы. Ближайший план действий намечен, так что вполне можно подумать о странных намеках, сделанных Облачной Девой. Она действительно сказала, что из них кто-то предатель и они совсем недавно пересекались с Богом? Что же она имела в виду? Лоу усмехнулся какой-то шутке, с помощью которых коллеги приходили в себя после посещения этого странного Храма, а мысли его, как старшего протектора и руководителя, продолжали методично анализировать полученную информацию.
Облачная Дева говорила много и, возможно, большую часть из этого можно было бы пропустить мимо ушей. Или все же нельзя? Может, они и вовсе не случайно тут оказались, а именно для того, чтобы он получил указание на опасность и предотвратил беду? Предательство… ничего нет страшнее. От него порой больнее, чем от реального удара. Хотя, как правило, они наносятся одновременно. Но как возможно предательство в их среде? Протекторы напрямую получают свою силу от Бога, и предать их дело, – значит предать его, а это все равно что птице самой себе отрезать крылья. Жить будет, но летать не сможет. Да и сколько после этого проживет? Можно перейти под покровительство другого Бога, как когда-то сделали Окаянные, но неужели все остальные в окружении не почувствовали бы изменение силы? Ведь ощущения от энергии жрецов и защитников Нарры совсем иные, чем от служителей Карнавы. Или нашли способ?
После того как какие-то ловкачи утащили Зеркала самого Сайенсена, Ранреу начал сомневаться в непогрешимости многих истин и убеждений.
Но если допустить, что кому-то подобное удалось, то кому? Думать об этом было противно и мерзко, словно съел что-то несвежее, но Лоу не имел другого выбора. Не только из-за долга, который, несмотря на репутацию, выполнял неукоснительно, но и из-за собственных мозгов, которые всегда – всегда! – обрабатывали информацию, не могли прекратить размышлять над загадкой или проблемой.
Так кто же?
Окаянные снова перешли на другую сторону? Вряд ли. Этот Олестер, несмотря ни на что, очень искренний мальчик. Да и не верится как-то, что его род, столько сделавший ради Карнавы, просто таким образом внедрялся. Неразумно как-то. К тому же просчитать, что подозрение падет именно на него, весьма легко. То есть делать его своим шпионом глупо. А за служителями Нарры глупость не часто замечалась. По крайней мере до стадии идиотизма.
Халльдуор? Это просто смешно. Фаары – любимцы Карнавы. Их почти нет на территории Нарры-шэ, а здесь у них множество привилегий и богатств. Никакого резона уходить к Богине нет. Правда, всем известно, что Рошел и Шерши Ро – лучшие друзья. Они постоянно цапаются на людях и кричат о ненависти друг к другу, но это такой тип дружбы. Так у родственников, например, братьев и сестер, бывает. Лоу сам был свидетелем того, как Шерши на одном из праздников выпил какой-то коктейль и начал задыхаться, Рошел тогда вмиг оказался рядом и первым сообразил, что делать. Может, и не от смерти спас, но будь на месте Ро простой человек, все могло бы кончиться куда печальней. И как только Халльдуор убедился, что с другом-врагом уже все в порядке, он такую головомойку ему устроил! И про невнимательность его сказал, и про безответственность, и про глупость, и много чего еще. В считаные минуты они дошли до прямых оскорблений друг друга, такого наговорили, что иные и врагам не скажут. Не выдержали, вышли, вернулись потрепанные, с синяками и ссадинами (да, даже на Халльдуоре было заметно, пока он не вернул себе огненную ипостась), но зато уже спокойные, почти умиротворенные и всю оставшуюся часть празднества проговорили за чарочкой вина. И это не единичный случай. Может, Халль решил, что ему будет лучше рядом с другом?
Ранреу в это не верил. Он много лет знал фаара: более верного и порядочного человека еще поискать. К тому же Лоу подозревал, что такие отношения между Рошелом и Ро их обоих вполне устраивали. Так зачем что-то менять? Или все-таки было зачем? Старший протектор поскреб в затылке. Почему-то не представлялся ему фаар на службе у Нарры и с ее силой.
Есть еще Элайтер, его напарник. Он благородных кровей и умелый воин. Для него честь и верность долгу важнее, наверное, любых благ. Или это умелая маска? Лоу нахмурился. Ему всегда казалось, что именно в этом протекторе очень много того, что желал бы видеть в мужчинах Карнава. Так неужели он поддастся Нарре? Может, женщина? От любви совершают и не такие поступки. Но все же Карнелл не мальчик уже, чтобы лишаться головы из-за юбки. А чем еще можно его соблазнить? Деньги у него и у его рода есть. Земли тоже. Положение и власть – хоть отбавляй. Во всяком случае, в Нарре-шэ они вряд ли получат больше. Заложники? Да Элайтер захватит с собой Халльдуора, и в считаные мгновения от безумцев, покусившихся на близких Карнелла, не останется и следа. Горло перегрызут, но не поддадутся шантажу. Если уж на то пошло, он скорее, из протекторов уйдет, чем воспользуется своим положением.
Микош. Микош еще очень молод. Весел, легок, добр. Но с ним вообще непонятно. Что еще из него вырастет? Халльдуор недоволен его работой с Олестером. Духовник обязан следить за своим напарником куда больше, чем наоборот. У первых куда крепче связь с Богом, значит, им виднее, что он от них хочет. К тому же, занимаясь энергией, учишься в первую очередь контролировать себя. При столь тесной работе любая нестабильность напарника может помешать и самому духовнику. Так что душевное здравие того – прямая забота Микоша и его коллег. Однако он использовал черную ауру ненависти, вины и боли Олестера как мощнейшее орудие, и Ранреу должен был признать, что действовало оно весьма эффективно. Но имеют ли они право так поступать? Ведь самому Окаянному от этого становилось все хуже и хуже. При таком подходе он быстрее пойдет в расход. Хотя опять же самая толковая практика в связке духовник – протектор – это нахождение его главной черты, самой сильной стороны и придание ей мощи. Как сделал Шерши с Майрэлом – выпустив его вторую ипостась едва ли не самостоятельным зверем рядом с самим оборотнем, пока тот был в человеческом обличье. От этого боевая ярость, не говоря уже об эффективности действий, барса еще больше увеличилась. Превосходная задумка. С такого угла работа Микоша безупречна. И все же не слишком ли жестки подобные действия? И что это дает? Мог ли он быть изменником? Медленно убивать Окаянного – не это ли идеальная женская месть, ведь их род когда-то оставил Богиню? Хотя Нарра обычно действует иначе – яростно, бурно, разрушительно гневается, но быстро отходит. Хотя кто знает? Ведь сами наррийцы говорят об ее изменчивой натуре. И ее эмоциональность не отменяет ее ума. Одно то, кого она поставила во главе протекторской службы, говорит о многом! И все же… все же… Сколько времени уйдет на разрушение Олестера? Его жизнь становилась бы (а может, так и случится, если он не прислушается к отповеди Халльдуора) все хуже и хуже… слишком похоже на месть. С другой стороны, боевых операций они не так много проводят, даже при такой манере своего духовника Окаянный вполне может выкарабкаться. Так что же с Микошем? Ранреу не видел каких-либо серьезных причин подозревать его. Если придираться безосновательно, то самого Карнаву заподозрить можно.
Старший протектор перебрал участников похода. Остались он и Альзорел. В своем адъютанте он был уверен. Помимо высочайшего понимания чести и несомненной преданности Карнаве, Каст, как полагал Лоу, был наиболее вероятным преемником его самого на посту старшего протектора. Сам он именно его бы и выбрал, хотя, конечно, последнее слово останется за Богом. Так зачем при таких перспективах ему смотреть налево? Ранреу еще немного подумал. Его адъютант не стремился к богатству или плотским удовольствиям. Служба, карьера – вот, что для него было важнее и интереснее всего.
Лоу хмыкнул. Он не сомневался, что все его соратники, возможно, кроме того же Микоша, размышляют или будут размышлять над тем же, над чем и он. И наверняка найдут причины и для подозрений в его адрес. С кристальной ясностью Ранреу понимал сейчас, что в данный момент его главная задача, даже важней конечной цели их миссии, – это не допустить, чтобы они все перессорились, перестали друг другу доверять. Ежели такое случится, не только об успехе всей операции можно будет забыть, но и о хороших отношениях. Рану, нанесенную потерей веры в своих соратников, еще долго придется лечить. А где гарантия исцеления?
Ранреу был прав во многом, все же не зря он занимал свое место в иерархии защитников Карнавы. Прав был и в том, что по поводу него тоже имелись сомнения. Все знали, что его мать – наррийка, а он сам долго жил в наррийских землях и продолжает их любить. Припомнили его презрение к правилам, наплевательское отношение к тем обязанностям, выполнение которых он не считал необходимым. Да и путь, который они сейчас проделывали, определялся чем угодно, только не логикой и разумом. Скорее удивительной удачей и интуицией. Разве это не женский подход? К тому же к дамам он всегда невероятно хорошо относился, даже с некоторым трепетом восхищения, пусть и выливался оный порой в пышные оргии, но вряд ли девушки покидали их недовольными. Так, может, еще одна женщина его и соблазнила? Разве Богиням отказывают? Разве можно отказать Нарре, попроси она? Но попросила ли? И тем не менее такое предположение соратникам Лоу казалось слишком нереальным. Ранреу всегда действовал в интересах Карнавы, это признавали все. Его методы и поведение могли многим не нравиться, но это не отменяло того, что он был отличным протектором и руководителем. Вряд ли бы он пошел за женщиной, пожелавшей, чтобы он предал своих людей и своего Бога.
И все же? Все же их всех можно было заподозрить, пусть и казалось это невероятным.
Так что же имела в виду Облачная Дева?
Жрица этого столь удивительного храма не ошиблась: для Льота было физически трудно позволить событиям течь без его руководящей длани. Однако старший протектор не лукавил, предлагая коллегам ждать: совет Облачной Девы отличался редкостной конкретностью, что вообще-то за ней не водилось. Чтобы отвлечься от мысленных расчетов и честно попытаться плыть по течению, Фарклайд переключился в своих раздумьях на другую тему. Почему-то он снова и снова воскрешал в памяти слова пророчицы о том, что с ними было, есть или будет некое божество. Правда, женщина не была уверена, что это относится именно к ним. Что же значит? Что их соперники тоже навещали или будут навещать Храм Облачной Девы? Допустим, это так, он бы не удивился. Цель у них одна, вполне логично, что они идут одним путем. Удивительно, что до сих пор их группы пересеклись лишь один раз, ну и Шерши натолкнулся на них на Базаре-Скажи-Что-Ты-Хочешь. Но об этом он подумает позже. Куда важнее, как Льоту представлялось, было понять, что скрывалось за словами о Богине (Боге?) рядом с ними.