Богиня Хаоса
Шрифт:
– Спасибо, мама, все хорошо.
– Тебе нравится это занятие? – чуть помедлив, уточнила светлоэльфийская королева с сомнением на лице.
– Да, конечно, – спокойно отозвалась сестрица, которая всегда грешила скупостью на выражение эмоций. Моя полная противоположность. – Почему должно быть иначе? – поинтересовалась Мара.
– Даже не знаю… – нервно улыбнулась мама. – Я была однажды на вашем уроке…
– Зрелище неприятное, согласна, – степенно кивнула сестра, сохраняя похвальное хладнокровие. – Но только пока не привыкнешь, – позволила Мара себе слабо улыбнуться. – Мне жаль, что ты застала именно вскрытие умершего, но не все мое обучение заключается лишь во вскрытии трупов, –
– Тебя не пугает это? – нерешительно спросила мама.
– Малышка, давай не будем начинать, – строго позвал папа Кристофер, предупреждающе посмотрев на супругу. – В увлечении Мораны целительскому искусству нет ничего странного. Изучение трупов – лишь один из этапов обучения.
– А что такого? – возмутилась мама, покосившись на одного из своих мужей. – Просто я полагаю, что копанию в чужих кишках может быть достойная замена…
– Мама, – произнесла сестрица, посмотрев на матушку. – Поверь, я знаю, как ты беспокоишься относительно моих… способностей. Но, позволь заверить, нет никаких причин для переживаний. Я сознательно обучаюсь целительству, но лишь для того, чтобы спасать жизни других, а не из-за болезненного желания копаться в телах умерших эльфов.
– Солнышко, это совсем не так, – с чувством заверила мама. – Я переживаю за вас с сестрой…
– То есть, ты не боишься, что ее Сила возьмет верх над разумом и она станет похожа на нашего деда? – решила я встрять, ощущая негодование сестры. Зная, как редко, но с размахом она позволяет себе потерю самообладания, вмешаться было необходимо. Иначе сестрица способна учинить нечто похлеще моего. В гнетущей тишине послышались ироничные аплодисменты:
– Вот это я понимаю – вопрос не в бровь, а в глаз! Молодец, Плюшка, все точно так, как я тебя учил! – раздался насмешливый голос сбоку и в столовую вошел папа Эрис, как всегда с широкой улыбкой на лице. А меня вновь передернуло от этого гадкого прозвища. Ну, сколько можно?! Почему Морана у нас Солнышко, а я – Плюшка! Что за несправедливость???
– Эрис! – возмутилась мама, грозно прищурившись на вновь прибывшего отца.
– Душечка, – в свою очередь кивнул Эрис, быстро подошел к маме и крепко поцеловал в возмущенно надутые губы. – Я тоже соскучился, но не стоит так восторгаться моим скромным появлением.
– Наш Псих в своем репертуаре, – вздохнул Кристофэр.
– Поганка, я все слышу, – ни капли не обидевшись, отозвался Эрис. Мы с сестрой и папой Киртаном переглянулись и обменялись усмешками. – Так, Душа моя, Солнышко, Плюшка, Поганка и Полосатый, – указывая на каждого пальцем, осмотрел обедающих Эрис, остановившись на папе Киртане. Старое прозвище все еще сохранилось за нашим полукровкой, несмотря на то, что Мара много лет назад лишила отца всех его страшных шрамов. Собственно, с этой невинной детской непосредственности и началась ее тяга к целительству, когда семилетняя Мара подошла к отцу, дотронулась до его лица, а затем сообщив: «Шрамы тебе не идут, папочка», просто стерла с его лица все старые отметины, при молчаливом изумлением всех присутствующих родителей. После наше Солнышко поцеловала излеченного отца в щеку безупречно прекрасного лица и пошла гулять, как ни в чем не бывало. – Так, а где Копченый? – уперев руки в бока, спросил папа.
– Он с Бальтазаром отправился по делам, – отозвался Киртан, послав своему побратиму и лучшему другу улыбку. Они часто ссорились, в основном показательно, но я прекрасно знала, что несмотря ни на что, они испытывают друг к другу большую симпатию. Собственно, как и Крис с папой Эльтаром. Они являются ярким примером того, что противоположности притягиваются.
– Отлично! – хлопнул Эрис в ладоши и широко улыбнулся, садясь на свободное место. – Значит, могу спокойно сваливать всю вину на него. А в чем, собственно, дело? – накладывая себе в тарелку горячее и много мяса, уточнил новоприбывший.
– А дело в том, папа, что мама боится за наши души. По ее мнению, мы с Марой должны непременно превратиться в монстров, – усмехнулась я. – Я в бабку, а Морана в деда.
– Да, родственнички у меня не очень, – согласился отец, не отвлекаясь от еды. – Ну не всем же может так повести, как вам со мной! – с улыбкой посмотрел папа на нас с Марой, вызывая ответную улыбку.
– Эрис, может, прекратишь паясничать? – устало вздохнула мама. – Дело касается наших дочерей.
– А, ну это совсем другое дело! – воскликнул он, проглотил еду, запил вином, а после скроил внимательную моську. – Я весь во внимании, – заверил он, чем вызвал скрип зубов матери. Порой я не понимаю, как они уживаются. Вероятно, опять тот же принцип противоположностей. Но факт остается фактом, мама искренне и горячо любит всех четверых своих мужей, а в нас с сестрой души не чает. Только этот факт успокаивает и объясняет ее гиперопеку. Жаль, что у нас с мамой такие разные взгляды на жизнь.
– Кто бы знал, как я хочу тебя сейчас убить… – с несчастным видом вздохнула мама, закатив глаза.
– Оу, мама, я знаю, – заметила я, явственно ощущая бешенство матери.
– Шутки шутками, но ты, папа, реально рискуешь, – подхватила Мара, взглянув на Эриса. И вот ее уверенный тон уже убедил всех в том, что более маму лучше не бесить. Последствия могут быть страшными. Все отцы побледнели.
– Вот об этом я и говорю, – покивала маман. – Одна с энтузиазмом в трупах ковыряется, а вторая провоцирует войны на досуге! И после этого вы имеете наглость делать вид, что ничего не замечаете?! – с возмущением воззрилась мама на своих супругов.
– Как интересно, – протянула я, прищурившись. – И откуда же у тебя, мамочка, подобная информация? – посмотрела я на сестрицу.
– Я тут ни при чем, – невозмутимо пожала она плечами.
– Мара ничего мне не говорила. Твоя сестра, Сети, по-прежнему покрывает все твои шалости. Ничего не изменилось с детства.
– Тогда с чего ты решила, что я развязываю войны?
– Потому что ты упускаешь один важный нюанс, дорогая моя, – криво усмехнулась мама, полыхнув изумительно фиолетовыми глазами, которым я всегда завидовала. – Тартар пока что принадлежит не тебе одной, – широко улыбнулась она, а я досадливо поморщилась. – Что можешь сказать в свое оправдание?
Я лишь упрямо поджала губы.
– Молчишь? – язвительно уточнила она, сложив руки на груди.
– А толку оправдываться? Ты для себя все уже решила мама. Я не желаю в этом участвовать, – произнесла я и поднялась со своего места. – Спасибо за обед. Я сыта по горло! – а после пошла на выход из столовой.
– Я тебя не отпускала! – грозно крикнула мама мне в спину, но вмешался Кирт:
– Ангел, не нужно, – спокойно, но с нажимом обратился он к жене. – Вы обе наговорили достаточно, – заключил он.
Я же не сдержалась и, зайдя за дверь, прислонилась к полотну и прислушалась.
– Ты тоже злишься на меня, Мара? – тихо, даже подавленно спросила мама, а из столовой потянуло тоской, от которой я с сожалением нахмурилась. Мамину тоску, почему-то, всегда было очень сложно переносить.
– Нет, – отозвалась сестрица негромко. – Не скажу, что я в восторге от твоего мнения, но я понимаю твои мотивы. Ты боишься за нас.
– Конечно, я боюсь! – взорвалась мама, откинувшись на спинку кресла и отбросив салфетку в сторону. Она сложила руки на своей груди. – Боюсь с того момента, как только узнала о том, что вы с Сети унаследовали такие огромные Силы! – уже тише произнесла мама.