Богиня на цепи
Шрифт:
Он потратил семь ночей, чтобы разобраться с раствором драконьей крови и разомкнуть печать, что сковала его с Дитой. ЛоД Роук настоящий пупыророг, раз посмел убить целого дракона. Потеряна сотня литров этой священной жидкости! Не упоминая зубов, чешуи, когтей и самого важного: сердца дракона. Настоящий пупыророг. Он так хотел получить Диту, что алчность затмила его разум. Затмила десятки лет дружбы.
ПУ-ПЫ-РО-РОГ ЛоД Роук.
Обратно в столицу их сопровождали волшебники из школы магии, подоспевшие, как раз вовремя для того, чтобы подлечить раненых и похоронить умерших.
Гидеон остался
Особенно не повезло монахам Созо: чтобы вернуться, им надо было отказаться от своей веры. Так что они пока встали лагерем у границы и ждали явления своего спасителя.
***
Добравшись до замка, Всемогущий был неприятно удивлен. Оказывается, замок пытались захватить. Один из строителей, нанятых Гидеоном, открыл ворота. Восстание подняли люди Главнокомандующего и остатки великих семей, выданных мэром Дэефинтисом. Валерия Фиди и оставшиеся стражники должны были бы быть убиты, но… Нападавшие перерыли спальню властелина и лабораторию, в поисках чего-то очень ценного. Видимо, тоже искали источник магии. Не нашли и были безжалостно ликвидированы взбесившимися поварешками Лили. У кухарки неожиданно открылся дар огня. Пришлось нападавшим бежать, не дождавшись Рибелиуса. А Валерии пришлось тушить замок. Лили усыпили, до распоряжения хозяина.
Она сошла с ума.
По какой причине Рибелиус привел с собой в подземелье Диту, он и сам не смог бы сказать. Он собирался убить Лили. Быстро и безболезненно.
Женщина, которую он помнил еще совсем девочкой, бойкой и уже тогда пухленькой, веселой и всегда доброй, смотрела на него черными провали глазниц. Вероятно, если бы не цепи, что сковывали её с ног до головы, она бы металась по камере, пытаясь сжечь все вокруг.
Дита подбежала к кухарке и похлопала ее по щекам. Это действие вызвало лихорадочное вращение головой и попытку смеха.
– Лили, смотри на меня. Слушай, вспомни кто ты… – В попытке достучаться до кухарки, Дита сняла с нее кляп и тут же была укушена.
– Сможешь что-то сделать? – Он спросил без особой надежды. Мысли Лили были черными и горькими на вкус. Он быстрее отгородился, чтобы не попасть под их власть.
В этом мире только мужчины могли сохранить разум, открыв в себе магию.
У Лили остались муж и трое детей.
Дита с сомнением покачала головой. Возможно, если бы она была здесь во время всплеска безумия, её благословение помогло бы. Возможно…
Но сейчас Лили сгорала диким криком в мягкой оболочке. Её разрывало от ненависти и страха. Девушка попыталась обнять женщину, прижать к себе, поделиться божественным светом.
Но Лили оскалилась и огрызнулась. Второй укус пришелся в шею.
Рибелиус быстро сжал кулак, перекрывая кислород в её легких. Кухарка задергалась и обмякла.
Отстранив Диту, он снял с тела цепи, взял на руки и отнес наверх.
Похоронили Лили этим же вечером за западной стеной замка. Среди захоронений высился склеп, запертый на толстую цепь. Белесые
– Я сожалею о Лили…
– Она даже не знала, кто её отец. И это было к лучшему.
– Остальных детей ты тоже прячешь? – Дита поправила простыню на плечах мужчины. От ветра ткань надувалась и билась парусом.
– Было бы кого скрывать.
Его плечи дрогнули. Непозволительная роскошь для всесильного Феоса – показать свои чувства, пресеклась стиснутой челюстью. Дита даже хруст услышала.
– Что произошло? – Она вздохнула и обняла его, зафиксировав непослушное одеяние.
– Они убиты. Почти все.
– А их мать?
– Ты слишком близко. – Он уперся ей в лоб указательным пальцем и отодвинул от себя.
Девушка недовольно заворчала. Слуги, собравшиеся вокруг могилы, оглядывались на них. Но молчали.
– Она умерла, когда пыталась спасти одного своего сына от другого.
– Не стоило мне спрашивать…
– Не стоило… – Если бы не ноющая боль, он бы и рта не раскрыл.
Девушка отступила на шаг. Но ей нужен был телесный контакт с ним. Раньше между ними была цепь. Теперь он был свободен. И она боялась, что его унесет демонами, вспарывающими старые раны.
– Как он стал главой рыцарей? – Любая тема была острее ран. Но молчать было опасно.
– Он самый сильный маг в Тиррене. Единственный.
– Но в империи нет магии.
– Чтобы пользоваться силой, он сжигает неверных, ведьм и дикие народы. Это у них называется инквизиция. Когда избавляешься от мелкого зла, оставляя в сохранности верховное. – Последние слова он прошептал совсем тихо. Горло саднило от сухости.
Дита осторожно сжала его ладонь. Она хотела поделиться теплом, присутствием, участием. Она вытягивала из него слова, будто внутренности. Осматривала каждый орган и не позволяла закрыться. Потому что это её властелин. И его сожаление ему придется делить с ней. Так же как и желания, потребности и стремления. А отсутствие ошейника ничего не значит.
– Он не похож на тебя.
– Это сейчас был комплимент? – Лицо Рибелиуса передернулось гримасой, будто он почувствовал, как стальные зубы капкана вцепились в его пальцы. Но руку не вырвал.
– Я имею в виду внешность…
– Я тоже не всегда был таким.
– Расскажешь, каким был?
– Если ты умоляешь… Высоким, темноволосым красавцем с черными глазами. Все девушки были от меня без ума.
– Могу себе представить.
– Жалеешь, что не встретила меня раньше?
– Очень.
Её улыбка и честность застали его врасплох. Заставили широко распахнуть глаза и замереть.
А Дита восхитилась своим отражением в его зрачках. Если она, действительно столь же прекрасна, какой видит ее Рибелиус, он не сможет долго сопротивляться.
«Я подарю тебе покой и счастье. Просто прими это». – Она очень хотела сказать все прямо. Но боялась вспугнуть его. Её властелин настолько обесценил людей и человеческие чувства, что отказывал себе в них. Наверняка, он считает любовь слабостью, которую следует давить в зародыше.