Богиня на цепи
Шрифт:
И главный демон в плаще схватил магический поток, перенаправляя его в Элиаса. Властелин засмотрелся на удивительную грацию демонических когтей при обращении с магией и был вмурован в скалу по горлышко. Впрочем, он тут же выбрался и обрушил на противников океан вод. Который тут же испарился. Температура в этом мире доходила до точки кипении жидкости.
Элиас выругался.
Дита сложила ладошки вместе и не могла оторвать взгляд от своего повелителя. Если демоны были в набедренных повязках и плащах. Этот щеголял голым телом. В бою это смотрелось возбуждающе великолепно.
Элиас закатил глаза и потерял сознание от очередного
Удар секиры раскрошил Элиасу грудь.
Афродита была верна себе. Убивать она не стала. Похоть, заполнившая все пространство подземелья, потянула демонов друг к другу. Ярость высвободилась в недвусмысленных жестах, тряпочки приподнялись над накаченными бедрами. Богиня заметила, что многие рогатые направились в сторону Элиаса. Её властелин, блаженно улыбаясь, истекал кровью. Черные глаза бессвязно вращались. Волосы Афродиты ожили, взвились тяжелыми плетями, подхватили тела (ее и властелина) и ринулись в портал. Воронка взвизгнула сопротивляясь. И с причмокивающим звуком расширилась, выпуская вместе с ними несколько потоков энергии. Северная стена помещения разлетелась по кирпичикам.
Гидеон, не успевший покинуть комнату, нацепил разбитые очки на нос.
– Кажется, это конец. – Прошептал он, в странном свечении к нему приближалось существо с кучей щупальцев, одно из которых несло его начальника.
– Я не смогу закрыть дыру! – Афродита, бросила тела на камни. Она стремительно менялась, приобретая вид мерцающего полупрозрачного тумана. За ее спиной в пространство Этрурии бесконечным потоком проникала магия.
Первый помощник подскочил к начальству и быстро откупорил несколько склянок. Но использовать не успел.
Замок содрогнулся. Тяжелое дыхание Афродиты, смех властелина и крик Гидеона. Все потеряло звук на несколько секунд. Пространство вокруг затрещало, не в силах выдержать такую концентрацию магии, и разверзлось вниз, разделив башню на две части. Тьма портала ошмётками ухнула в пропасть.
Замок тряхнуло. Еще немного и все развалится.
А разлом стремительно пополз в стороны, его расширяла рвущаяся в мир Этрурии сила. Чистая, мощная, насыщенная. Она сжигала все, до чего касалась. Она бесновалась, растягивая дыру в мир демонов. Она копила энергию. Чтобы взорваться миллиардом магических потоков и создать новую жизнь.
Богиня зажмурилась, её энергия, запустила процесс созидания нового мира. С этого момента вся магия планеты сосредоточена на изменении.
Уничтожить, чтобы создать лучшее.
Разрушить, чтобы возродиться.
Её вмешательство снова привело к гибели мира.
34. Доверие
Распад остановил Хранитель. Октавиусу хватило пары ударов сердца, чтобы прекратить Армагеддон.
Мир замер, огромная тень черепахи накрыла разлом. Хлопок слепых глаз, и ткань мира начинает стягиваться, липнет, скрывая обнаженные алые внутренности подземного мира. Безмолвный охранник ждет, пока провал срастется и топает лапой. На месте изорванного шрама быстро прорастает трава и первые побеги будущего запретного леса. Пространство смещается и Дита больше не видит Октавиуса. Но слышит тихую песнь, похожую на свист. Это корни в глубине земли сшивают рану все крепче и крепче. Так что
Её брат сделал Хранителем мира большую черепаху.
Афродита, очарованная безмолвным волшебством создателя, вздохнула. Может быть, это лучший вариант из возможных. В ее мире Хранитель сошел с ума и резал людей со счастливой улыбкой на лице. В мире отца Хранителя убили его же ученики. Здесь же полная власть принадлежала существу настолько далекому от людских амбиций, что даже мысли не возникало о его самоутверждении или свержении.
***
Элиас пришел в себя на спине у Октавиуса. Рядом лежала Афродита. Раскинув руки в стороны, она смотрела в расколотое небо оранжереи. В ее зрачках проносились звезды и вселенные, приоткрытые губы шевелились.
– Кто ты? – Прохрипел Элиас. В голове стоял такой туман, что слова не желали формироваться.
«Что произошло?» – На мысленный зов первый помощник не отвечал.
Богиня зашевелилась, перевернулась на живот и положила голову на грудь темному властелину.
– Гидеон с Лод Роуком. Подвал обрушился. Он вылечит его. Не волнуйся. Мы с тобой чуть не разрушили мир. Давай больше не будем вызывать демонов? – Девушка подмигнула.
На лице властелина мелькнули неудовольствие и озадаченность.
Он закашлялся.
– Кто же ты на самом деле? Как…? – И даже договорить не смог, махнул рукой.
– Тебе понравится моя история. – Ответила Дита и рассказала повелителю о своем первом мире.
***
Мир, что молодая богиня любви Афродита создала из блеклой морской жемчужины, должен был быть наполнен любовью и счастьем. Она наматывала на сердцевину пространства нежность, доверие и понимание. Радость и смех вторили птичьему пению. В её земном рае любое существо с легкостью находило своё счастье. Даже смерть воспринималась как дар.
Но полное благоденствие необходимо уравновешивать горем, о чем юная создательница не подумала.
Из-за отсутствия баланса, горы жемчужного мира сместились, океаны вышли из берегов, а люди сошли с ума. Они убивали, смеясь и радуясь. Они дарили друг другу счастье.
Напрасно Богиня взывала к сочувствию, напрасно рыдала над своими детьми.
Единый наказал Афродиту за гордыню и недостаточное внимание к новому миру. Целая тысяча лет в немощном быстро гибнущем человеческом теле. Подчинение законам создателя. Бессилие и беззащитность. То, на что она обрекла своих созданий.
Это было справедливое наказание за гибель её первого самостоятельного мира.
Почти тысячу лет Богиня была заперта в человеческом мире. Меняя тела по мере их старения.
Вмешиваться в ход истории и менять направление развития мира она не имела права. Силы были запечатаны до назначенного срока. Ей помогало только божественное проведение – удача богов, неразрывная с внутренним стрежнем создателя.
Лишенная сил и возможности создавать миры, богиня тосковала по своей изначальной сущности. К счастью, наказание истекало. И это было ее последнее тело. Поэтому она держалась за него сильнее обычно, поэтому не боялась смерти. Поэтому перечила повелителю Этрурии. Если бы её сущности, как создателя, грозила реальная опасность, её бы спасли. Сразу же.