Богиня по выбору
Шрифт:
– Леди Рианнон, – произнесла Аланна, после того как несколько раз втянула воздух носом. – Позволь представить тебе нашего лучшего каменщика Кая. Кай, это леди Рианнон, Возлюбленная Эпоны. – Она сделала величественный взмах.
Юноша вышел вперед и низко, с почтением поклонился.
– Леди Рианнон, для меня честь служить богине Эпоне.
Голос его оказался высоким, без свойственной мужчинам глубины, мой интерес к нему возрастал. Я подумала, что было бы приятно послушать, как он читает вслух.
– Пожалуй, важнее, чтобы камни захотели служить Эпоне. – Меня распирало любопытство, я
– Разумеется, миледи!
Юноша оживился: ему представилась возможность коснуться любимой темы, лицо его приобрело такое выражение, которое я была бы счастлива видеть у детей на своих уроках. Жаль, что подобные чувства им незнакомы. Я вздохнула.
– Я искал во всех шахтах, пока не нашел мраморную жилу, прошептавшую имя богини. Из этого мрамора мы сделали основные опорные колонны.
– Мне бы очень хотелось увидеть этот камень. – Меня заинтриговали его слова о том, что камень может иметь предпочтения.
– Прошу за мной, миледи. Для меня честь представить его вам.
Кланфинтан вновь склонился к моей руке:
– Риа, мы с Дугалом здесь закончили. Нам необходимо проверить запас зерна на зиму.
– Хорошо, я посмотрю мрамор, а потом навещу Эпи. Последнее время она беспокойная, выведу ее на прогулку. Движение и свежий воздух ее успокоят. – Я знала, что многие женщины в Оклахоме чуть ли не до родов ездят верхом, поэтому не боялась за себя в новом, так сказать, деликатном положении. Кроме того, Эпи – особенная лошадь, она будет внимательна.
– Встретимся в конюшне.
– Хорошего дня, леди Рианнон. – Дугал улыбнулся мне, бросил взгляд на Викторию, смущенно коснулся губами ее щеки и поспешил за моим мужем.
– Если вы немного подождете, миледи, я прикажу рабочим убрать часть лесов, чтобы колонны были лучше видны.
Я кивнула, мастер Кай поклонился и зашагал прочь, явно довольный возможностью поделиться с интересующимся человеком любовью к своему искусству.
Когда он отошел, Аланна коснулась моей руки и склонила голову в сторону Вик. Главная охотница стояла неподвижно, провожая Дугала взглядом влюбленной школьницы. Я усмехнулась и сделала шаг к подруге.
– Как все серьезно, – шутливым тоном произнесла я.
Виктория заморгала, и взгляд ее вновь стал непроницаемым.
– О чем ты? – произнесла она строгим тоном классной дамы, но щеки при этом залились румянцем.
– Хорошо, что он молод, – хмыкнула я.
– Говорят, у молодых просто нескончаемый запас энергии, – поддержала меня Аланна.
– Не так уж он и молод, – немного обиженно возразила Вик, хотя я уловила на ее губах легкую улыбку.
– Давай рассказывай. – Я склонилась к ней и заговорщически понизила голос. Я уже очень давно хотела, но не решалась спросить Вик о том, как кентавры занимаются сексом. Вот прекрасная возможность. В конце концов, мы все женщины, а женщины любят поболтать о сексе. (Надеюсь, я вас не шокировала.) – Как много сил понадобится Дугалу, – я подмигнула ей, – в первую брачную ночь?
Вик окинула меня строгим взглядом и улыбнулась уголками губ.
– Да, да, – поддержала Аланна. – Рассказывай.
– Ну… – Вик махнула рукой, давая знак наклониться ближе. – Вы когда-нибудь видели, как
Мы кивнули.
– Значит, вам известно, что они кусаются, ржут и лягаются в порыве страсти?
Теперь лицо Вик напомнило мне Мэй Уэст.
Мы энергично закивали.
– А то, что их желание порой бывает так велико, что его невозможно сдерживать? – Голос ее дрогнул.
Мы с Аланной вновь закивали. Вик тяжело перевела дыхание, посмотрела внимательно на Аланну, потом на меня и произнесла:
– Так вот… у нас все совсем по-другому.
Сказав это, Виктория заливисто расхохоталась и отпрыгнула от нас в сторону, задорно помахивая хвостом.
– Ничего она нам не расскажет, – с обидой в голосе констатировала Аланна.
– Похоже, ты права, – со вздохом согласилась я. – Черт!
Аланна посмотрела на меня и тоже вздохнула.
Ладно, придется мне расспросить об этом Кланфинтана.
– Миледи, прошу сюда. – Передо мной возник Кай, жестом приглашая следовать за ним внутрь строящегося здания.
Когда мы с Аланной поравнялись с ним, я прошептала:
– Это нормально, что у нас работает такой молодой мастер? Он ведь юноша, не больше шестнадцати лет!
– У него очень сильная энергетическая связь с камнем. Важен не его возраст, а то, что он многое умеет. Ты все сама увидишь.
Мы прошли вверх по мраморной лестнице, которая уже была полностью готова. Передо мной открылось огромное пространство, заваленное глыбами мрамора, некоторые уже имели форму и были отшлифованы, другие нет. По периметру площадки были возведены высокие колонны все еще разной высоты, и выглядели они как поломанные зубы во рту гиганта, однако, пройдя вглубь, я заметила, что некоторые колонны уже полностью отделаны. Они гордо возвышались среди собратьев, будто подавая пример. Мы встали напротив центральной колонны, которая была так велика в диаметре, что мы смогли бы обхватить ее руками только втроем. Мрамор казался полупрозрачным, светящимся, нежно-перламутровым с ровными бороздками по всему стволу, капитель была декорирована барельефами с изображениями воинов-кентавров, обрамленными узором, похожим на стянутые узлы.
– Это главный поддерживающий элемент, – произнес Кай. Его необычный голос стал загадочным, взгляд с восторгом ласкал камень. – Каждый кусок мрамора, который я здесь использовал, нашептывал мне имя Эпоны.
– Ты слышишь голос камня? – Я не смогла удержаться от вопроса.
Кай улыбнулся:
– Это не совсем звуки, вернее, не четкие, скорее едва уловимый шепот.
Я вспомнила, как говорила со мной Эпона, и кивнула:
– Он возникает у тебя в голове, ты скорее чувствуешь его, нежели слышишь.
– Именно! – воскликнул Кай.
– Мрамор и сейчас говорит с тобой? – поинтересовалась Аланна.
– Конечно! Он всегда говорит со мной. – Он положил натруженную, слишком старую для юноши руку на колонну и закрыл глаза.
Мне показалось, что камень дрогнул и стал мягким и податливым, словно глина. Приглядевшись, я заметила, что вокруг Кая появилось свечение, похожее на то, что окружало Кланфинтана в момент Превращения. Постояв несколько секунд, Кай убрал руку и открыл глаза. Следом исчезло и сияние, будто было лишь плодом моего воображения.