Богиня пустыни
Шрифт:
Небеса и пустыня смешались в хаосе песка и теней явно под воздействием сил, находящихся по ту сторону человеческого осознания. Вихрь, высотой до звезд, разрывал мир, он был похож на башню, которая, как резиновая, растягивалась, извивалась и расширялась, превращаясь вверху во вращающуюся воронку, разверзшуюся над пустыней на многие километры. Центр бури — крохотная точка, в которой острие вихря касалось земли, — был еще далеко, но широкое отверстие воронки бушевало уже в вышине над головой Сендрин.
Следуй за мной, — возник шепот странника в ее сознании.
Она
Странник стал казаться совсем крохотным, настолько далеким, что Сендрин уже едва могла разглядеть его. Не делая видимых движений, он шагал по песку навстречу ничего не знающим о нем дальним землям, в то время как за ним бушевал вихрь, который следовал за ним по пятам, двигался по его следу.
Вихрь становился все сильнее. Когда она наконец решила повиноваться приказу странника, было уже слишком поздно. Она находилась во власти предвестников торнадо, возникающих за много километров от его центра. Духи ветра, удерживающие ее, дергали ее за волосы и конечности, заставляя широко расставленными руками и ногами как бы натягивать поводья перед стеной из клокочущего воздуха, делая ее похожей на лошадь перед тележкой.
Следуй за мной, — призывал странник, но его слова рассыпались, превращаясь в шелест, который постепенно становился все громче, резче, сильнее.
Буря приближалась, не спеша, двигаясь над пустыней по направлению к Сендрин и белой фигуре, — смертельный Минотавр у выхода из своего лабиринта… таран перед воротами Трои… всемирный потоп, который поглощает весь мир… образ оживших мифов — титан в невидимых кандалах.
Посланники бури подняли Сендрин с земли, распяв ее на ветрах.
Мир возопил: Следуй за мной!
Она проснулась в том же состоянии, в каком и заснула: взъерошенная, обеспокоенная, полная неопределенных страхов.
Первый город мира, находящийся где-то там далеко, в море пустыни, был не более чем странным воплощением того, о чем она читала или мечтала. Но немилосердная буря все еще была перед ней, более того, стоило ей закрыть глаза, как вихрь начинал вращаться в темноте за ее веками, словно хотел всосать в себя ее глазные яблоки.
Она вспомнила также о том силуэте — о мужчине в белых одеждах и о его призыве. Ей снились и другие странные вещи, но они никогда раньше не казались настолько реальными, такими ощутимыми. Такими грозными!
Еще что-то всплыло из ее воспоминаний. Книга, обтянутая тонкой кожей. Записки Селкирка.
Она, выпрямившись, подскочила на кровати. Дневной свет падал через окна на ее постель, окрашивая ее в пронзительно белый цвет. Не было и следа кожаной книги, ее не было ни на одеяле, ни под ним.
Тем не менее она была уверена, что книга не была частью ее сна. Она читала ее почти всю ночь, она точно помнила ее содержание, ощущала тяжесть ее листов и даже запах хрупкого клея переплета.
Она
Взволнованная, она вскочила, встряхнула одеяло и подушку и еще раз опустилась на колени, чтобы обыскать каждый сантиметр пола. Книга исчезла. Безуспешными оказались и поиски у камина, под креслами и в эркере.
Босая, кинулась она к двери комнаты. Сендрин не была уверена, запирала ли она ее вчера вечером. Ключ торчал в замке, однако не был повернут. Она, не подумав о том, что на ней была только ночная сорочка, рывком открыла дверь и окинула взглядом коридор. Обоих сторожей-санов, стоявших здесь вечером, уже не было. Может быть, их отослала Мадлен? Если мужчины действительно простояли здесь всю ночь, то они должны были видеть того, кто заходил в ее комнату, чтобы украсть книгу. Но ведь никто не мог знать о ней! Сендрин обнаружила дневник только накануне вечером, никто не мог предполагать, что он оказался у нее.
Она забежала обратно в комнату и посмотрела на позолоченные часы, стоящие на камине. Половина десятого. Занятие с близнецами должно было начаться полтора часа назад. Почему никто не разбудил ее? Это могло означать только одно: Мадлен дала указание не мешать ей выспаться. Даже после испытаний прошедшего дня Сендрин не ожидала от своей хозяйки такого участия.
Она лихорадочно начала умываться и одеваться и чуть было не провалилась в отверстие тайника в полу. Проклиная все на свете, она потянула каменную плиту на место, но не удержалась, чтобы еще раз не ощупать ее шершавую поверхность и вырезанные узоры. Был ли это действительно камень, доставленный из-под песка Еноха? Какими неописуемо древними должны были быть тогда эти узоры! Покачав головой, она отбросила прочь свои мечтания и быстро раскатала ковер над тайником.
В тот момент, когда она уже хотела покинуть комнату, у нее мелькнула еще одна мысль. Может, она вечером поставила книгу на полку, к детским книгам? Она спешно подошла к ней и исследовала корешки книг. К своему разочарованию она убедилась, что записок Селкирка среди них не было.
Она хотела было отвернуться, как ее взгляд упал на старую Библию. Отделанное золотом писание было потрепано, кожаный переплет оторван. После некоторого промедления она вытащила книгу и задумчиво пролистала ее. Название Енох встретилось уже на одной из первых страниц.
И познал Каин жену свою; и она зачала, и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох.
Это было первое и единственное упоминание о городе Каина; неизвестной оставалась и его участь во время всемирного потопа, посланного Богом на этот мир. Пользовался ли Селкирк другими источниками? Трудно было поверить, что его привело в Калахари упоминание о Енохе в одном этом предложении.
Она хотела поставить Библию на место, но что-то все же удержало ее. Ей понадобилось время, прежде чем она поняла, что это было.