Богиня света
Шрифт:
А потом оказалось, что она уже не прижимается к колонне. Фебус нес ее куда-то. Они миновали арочный проем, что отделял обеденный зал от примыкавшей к нему комнаты. Здесь в самом центре стояла большая кровать под балдахином. Памела поняла, что они очутились в какой-то спальне, но ум Памелы был полностью занят ощущениями тела… и ничто реальное не могло проникнуть в ее мысли, кроме вкуса и запаха Фебуса.
– Что происходит? – прошептала она, когда он лег на кровать рядом с ней.
– Я люблю тебя, Памела. Навеки. Вот что значит моя любовь.
И
– Посмотри на меня, Памела, – хрипло произнес Фебус.
Она встретилась с ним взглядом.
– Увидь меня, – сказал он. – На этот раз увидь меня по-настоящему.
И когда они вновь слились, она посмотрела на него. Он был сплошная сила, и красота, и любовь… и все это в одном существе. Как она вообще могла верить прежде, что он обычный мужчина? Ее ум пытался поймать ускользающую истину, значение того, что она видела, когда их тела объяло пламя его ослепительного бессмертного света. Кто он? Что с ней происходит?
Аполлон заметил, как в ее глазах вспыхнула паника, и обхватил ладонями ее лицо, заставляя Памелу смотреть на него. И гигантским усилием воли приказал своему телу успокоиться.
– Смотри глубже, – попросил он. – Загляни по другую сторону странностей, которые тебя пугают. Видишь ли ты отражение моей души?
Синева его глаз удерживала взгляд Памелы даже надежнее, чем ладони. Памела дрожала от силы его чувств. И там, под этой новой силой, что струилась из него, она нашла Фебуса – того человека, которого знала. А в его сердце Памела увидела отражение собственной тоски, и пустоты, и жажды – и вдруг поняла, что, заполнив его пустоту, она избавится и от своей.
– Кто ты такой? – прошептала она.
– Твоя половинка.
Его голос дрогнул, и, несмотря на пугающую силу, исходящую от него, Памела подумала, что он вдруг стал выглядеть очень молодым и ранимым.
– Да… – выдохнула она, чувствуя, как в глубине ее тела вновь загорается пламя. – Ты действительно моя половинка.
Она резко притянула его к себе, и он вновь со стоном вошел в ее тело, не в состоянии больше сдерживаться. И когда мир взорвался в очередной раз, Памела прижалась лицом к его светящемуся плечу и забыла обо всем.
Артемида, сидевшая в Большом пиршественном зале, внезапно выпрямилась. Она глубоко, с облегчением вздохнула. Есть! Связь между нею и смертной оборвалась. Видимо, ее магия пошла на пользу брату. Да и пора уже. Артемида потянулась, наслаждаясь отсутствием неприятного раздражения, которое вызывало во всем ее теле неудовлетворенное желание Памелы. Потом удобно раскинулась в мягком кресле. Она бы сейчас с удовольствием вернулась в свой лес… пробежка при лунном свете неплохо освежает… но,
Артемида постаралась отбросить тень сомнения, что закралась в ее ум, когда она вспомнила, как горячо ее брат рассуждал о любви. Аполлон – истинная половинка обычной смертной женщины? Да это просто невозможно.
Бахус, скрываясь в тени, наблюдал за ней, улыбаясь. Он ждал.
Глава двадцатая
Что-то было не так. Аполлон знал это точно так же, как он знал множество человеческих языков или голоса музыкальных инструментов – внутренне, на самом глубоком уровне своего существа. Теплое тело шевельнулось в его объятиях. Он машинально обнял ее крепче… Памела…
Глаза Аполлона резко распахнулись. Что произошло этой ночью? Они лежали в его постели, обнаженные.
«Думай! – приказал он своему одурманенному мозгу. – Вспоминай!»
И тут же все события вчерашнего вечера пронеслись в его памяти. Аполлон подавил стон. Он совершенно потерял контроль над собой. Но почему? Почему он оказался не способен…
Он знал ответ еще до того, как мысль оформилась. Их ужин был наполнен отравляющей силой богини. И Аполлон отлично знал, кто была эта богиня. Артемида!
– Аполлон!
Как будто вызванный его мыслью, нетерпеливый шепот богини прозвучал в спальне.
Аполлон повернул голову и бешено уставился на сестру.
– Что ты делаешь? – прошипела она. – Ты знаешь, что скоро уже рассвет? Ты что, хочешь, чтобы смертная оказалась здесь запертой?
Ошеломленный Аполлон сел в постели. Вот что было не так. Как обычно, бог света чувствовал приближение сверкающей колесницы, возвещавшее близость рассвета. Памеле пора возвращаться в свой мир. Ночью он открыл ей слишком много. Разве мог ее смертный ум понять то, что она увидела, когда они занимались столь необузданной любовью, и разве она в силах будет принять то, что оказалась в ловушке на горе Олимп? Аполлон вспомнил страх, мелькнувший в ее глазах, когда он открылся ей.
Она не сможет понять, понять по-настоящему. А если поймет… ну, Аполлон мог лишь вообразить, как изменится ее чувство к нему. Нет, он слишком поспешил. Он должен увести ее с Олимпа. К тому времени, когда портал откроется снова, нужно найти какое-то объяснение необычной ночи. Ему надо бы провести с ней больше времени и укрепить ее чувства к нему, чувства, в которых она призналась лишь под воздействием магии его сестры. Аполлон снова нахмурился, глядя на Артемиду.
– Уйди! – прошептал он. – Проверь, пуст ли Большой зал. Я приду следом за тобой с Памелой.