Богиня за стеклом
Шрифт:
– Ну так что же, господа? – выпалила Либис, словно пораженная всяким отсутствием реакции с их стороны на столь точное исполнение ее предсказания. – Неужели вы и впрямь настолько холоднокровны, что даже героические деяния и космические феномены не в силах вас расшевелить? Да нет, вы просто разыгрываете стоиков, как это в обычае у мужчин. Ну хоть один покажите, что вы меня слышите и понимаете, иначе я буду думать, что вы все разом оглохли, или поглупели, или и то и другое вместе. Мастер Монетного Двора Хэмп! Вы, сэр, вы! Из всех многоуважаемых изворотливых господ Старейшин я выбрала именно вас! Ну же, давайте, господин Хэмп, отвечайте. Что вы почерпнули для себя из откровения Богини?
У человека, к которому она обращалась, было
– Умоляю вас, господин Хэмп, – настаивала Оракул. – Нельзя ли покончить с констатацией очевидных фактов несколько побыстрее? Что сказала вам Богиня?
Видя, что собравшиеся, в том числе и Поззл, смотрят на него ободряюще, Хэмп прочистил горло и отомкнул свою массивную нижнюю челюсть.
– Ну, в общем, она имеет в виду, как вы и предсказывали в Совете Старейшин, что единственный способ решить нашу проблему – это пойти и привести ее стадо, что, опять же согласно вашему предсказанию, приводит нас к ситуации годичной давности.
Хэмп снова кашлянул, на этот раз даже с некоторым оптимизмом, порожденным задумчивым молчанием Либис. Женщина медленно покачала головой, по-прежнему не спуская с него глаз. Потом ухмыльнулась. Голова ее запрокинулась, и она громко, хрипло расхохоталась, почти заржала. Наконец она снова овладела собой.
– Ах, дорогой мой господин Хэмп, – заговорила она. – Да смилуются над нами Посох, Молот и Наковальня! Обратите внимание, я говорю это отнюдь не в порицание вам, ибо знакомство с вами и особенно с вашими взглядами неизменно доставляет мне живейшее удовольствие, однако в данном случае вы, с характерной для вас одаренностью, говорите вслух исключительно о несущественном, к чему я за годы знакомства с вами, впрочем, привыкла. Совершенно БОГИНЯ ЗА желает возвращения стада! Что может быть яснее? Но неужели же никто из вас не видит истинного значения этого шага? С какой целью ее разум и воля противились смерти все эти долгие века? Зачем она всегда нам помогала? Короче говоря, для чего она и после смерти стояла на страже все это время, как не ради вот этого самого момента? Ради возвращения домой ее стада, ради восстановления ее мира в том виде, каким он был, пока в древности его не разрушили люди! И кому же так повезло? Кто наследует этих давно потерянных созидателей и разрушителей гор, этих горнодобытчиков ныне? Подумать только, что нас приходится буквально вынуждать принять это ошеломляющее богатство! До чего же вы скаредны, когда речь заходит о жалких грошах, до чего ленивы и лишены воображения!
– Вот именно вынуждают! – взорвался наконец Член Правления Поззл. – Об этом-то я и говорю!
– А? Вы опять что-то шепчете себе под нос, Член Правления Поззл?
Поззл вскочил на ноги, тыча пальцем в Богиню, точно обвиняя ее в чем-то, но в ту же минуту ее огромное тело словно поразило его заново, колени его мелко задрожали, а голос мгновенно осип, как будто бессловесная громада Смотрительницы заранее обесценивала любые слова.
– Вымогательство, – выдавил он с усилием. Эффект получился комический, как если бы он обращался ко всей аудитории, но так, чтобы не слышал безмолвный гигант. – Это шантаж. Мы говорили в Совете Старейшин. – Под его вызывающим взглядом коллеги-Старейшины неубедительно закивали головами и робко запротестовали. – Богиня знала заранее о ненадежности опорной жилы, о том, что она и вполовину не так широка, как
Либис воздела руки и слушала, утвердительно кивая головой.
– Господин Поззл. Богиня не снисходит до обсуждения мотивов своих поступков со скромной служанкой, каковой я являюсь, но неужели вы считаете меня дурочкой? Разве то, о чем вы сейчас говорите, и так не бросается в глаза? Отвечу вам тем вопросом, который задала себе, когда меня осенила та же мысль: ну и что! Может быть, вы, господа, возьметесь наказать ее? И не приходит ли вам в голову, что раз она смогла заставить гору наклониться над городом, то наверняка сумеет помочь нам и обезглавить ее? К кому еще пойдете вы за помощью? Но, разумеется, городская казна в вашем распоряжении. Я оставляю вас с нашими друзьями военными заключать такое соглашение, которое вы найдете наиболее приемлемым. Только дайте потом мне знать, что вы решили. Я буду в атриуме.
Ниффт вышел из зала вслед за жрицей.
– Могу ли я поговорить с вами, Дама Либис? – Он протянул ей перевязанный тесемкой пергаментный свиток. – Мой очень близкий друг из Кархман-Ра, прославленный ученый, посылает вам это. Возможно, вам доводилось слышать о человеке по имени Шаг Марголд?
Брови ее удивленно поползли вверх, рука протянулась за пакетом.
– Марголд? Его «История колодрианских миграций» занимает почетное место на моей книжной полке. Зачем он пишет мне?
– Он работает над историей наиболее выдающихся религиозных культов нашего мира. Ваш всегда вызывал у него особый интерес, и ему удалось собрать немало имеющей к нему отношение информации. – Ниффт сделал паузу, кашлянул и, опустив глаза, продолжал: – В письме он задает вам много вопросов, на которые, он надеется, вы сможете дать ответ, что поможет ему закончить отчет о Па… о Наковальне-среди-Пастбищ. Не сочтите за наглость, но у вас премилое колечко. Это Наковальня?
– Да.
– Отличная ювелирная работа, того же мастера, что выполнил и посох с молотом?
Либис, чей взгляд внезапно сделался рассеянным, коснулась двух миниатюрных изображений, которые висели на цепочке у нее на шее.
– Полагаю, что да. Это храмовое серебро, изготовлено задолго до моего появления здесь.
– Ага. Я пробуду в городе еще некоторое время, – честно говоря, какая-нибудь работа мне бы не помешала, – и, может быть, вы сочтете возможным написать Шагу ответ к тому времени, когда я отправлюсь назад. – Либис, не отвечая, кивнула. – Что ж, большое спасибо. Пойду прогуляюсь, полюбуюсь видами на площади. До свидания.
Ниффт слонялся по площади уже минут десять, когда из храма показались сначала Старейшины, а за ними офицеры, – первые сосредоточенные, вторые чуть не прыгая от радости, которую они, однако, старательно сдерживали в рамках приличия. Ниффт сказал Кандросу, что задержится еще немного, а потом найдет его в казармах, где расквартировали наемников. Еще минут через десять после их ухода из храма выбежала Дама Либис, огляделась по сторонам, увидела Ниффта и направилась прямо к нему, не переставая натянуто улыбаться.
– Все еще здесь? Знаете, мне очень любопытно, а вы не читали письмо вашего друга?
Ниффт уязвленно выпрямил спину.
– Как… ну конечно же нет! – Выражение неловкости на его лице отнюдь не добавляло уверенности его голосу.
– Ну разумеется нет, – опомнилась Либис. – Простите мое любопытство. Знаете, мне хочется выразить свое восхищение Марголду каким-нибудь более ощутимым способом, а не просто письмом. Вы, кажется, упоминали, что ищете работу? Вы производите впечатление человека дельного и бывалого, не хотите ли присоединиться к нашему экспедиционному корпусу на условиях офицерской оплаты? Я все устрою.