Богословие иудеохристианства. Главы из книги

Даниэлу Жан

В тексте очень заметны оригеновские влияния, в частности тема многократных epinoiai Логоса и Его склонность принимать вид тех, кто Его встречает. Но видно также и иудео-христианское основание: ангелы не узнают Логос, потому что Он принял вид ангелов. Привратники — это привратники из Вознесения. И употребление Пс.23,7 указывает не на влияние Физиолога, но на использование общего источника, которым, вероятно, является греческая версия Вознесения Исайи, утраченная сегодня, но о существовании которой мы узнаем из цитаты Епифания[viii].

Все тексты, которые мы цитировали до сих пор, принадлежат Великой Церкви. Но эта тема была усвоена и гностиками. Но и здесь она появляется как очень архаичная, потому что мы ее

находим в учении Симона. Ириней пишет о ней: "так как ангелы плохо управляли миром, потому что каждый из них хотел преобладания, Он пришел, чтобы восстановить порядок вещей и снизшел, изменяя свой облик и уподобляясь добродетелям, силам и ангелам" (Adv. Haer., I,23,3[ix]). И у Епифания: "Я меняю облик на каждом небе, в соответствии с обликом тех, которые там находятся, чтобы не быть узнанным Моими Силами"[x]. Тертуллиан говорит, что Симон утверждал, что якобы Тот, Кто сошел с неба "чтобы освободить человека от ангельских сил, облик которых Он сам принял, чтобы их обмануть и что так же Он воспринял образ человека, оказавшись рядом с людьми" (De Anima, XXXIV, 4[xi]).

Но тут же мы видим контекст, совершенно отличный от данного направления мысли. Здесь власти — это абстрактныекосмократоры, господствующие в нижнем мире, являющиеся творениями демиурга и у которых Власть, пришедшая из Плеромы, вырвет души. Это пессимистическое учение об ангелах — чисто гностическое учение. Замечательно, что мы его нашли только в одном тексте — в тексте Игнатия Антиохийского. Но у него оно в большей степени соединено с концепцией Павла о силах. Аналогичное учение, более развитое, очень близкое к Посланию Апостолов по своей форме, но относящееся к гностическому дуализму, появляется в Pistis Sophia. Там Спаситель принимает вид ангела Гавриила, чтобы не быть узнанным архонтами (VII, 12). Таким образом, мы имеем использование темы Христа, появляющегося в облике Гавриила, которая обнаруживается в разных контекстах,[xii] и связана с библейской концепцией Логоса, являющегося в облике ангела, а не с употреблением ангельских категорий для его обозначения. В данном же случае эта тема связана с другой темой: Логос скрывает свою сущность.

Остается еще один мотив, на который следует обратить внимание в тексте Тертуллиана. Сойдя к людям, Логос принимает облик человека, чтобы не быть узнанным. Эта тема находилась в православных текстах. Её же мы видим в Физиологе. Вознесение повествует: "Он был сокрыт от всех небес и от князей. И я увидел: в Назарете Он сосал грудь, как ребенок, и жил по общему закону, чтобы не быть узнанным" (XI, 17). Итак, есть некоторая общая мысль: среди людей Логос называется человеком, как и ангелом среди ангелов, чтобы не быть узнанным. Но в гностицизме это соответствует докетизму и отрицанию Боговоплощения. Для Вознесения Исайи, напротив, это связано с утверждением Боговоплощения, но подчеркивается то, что оно было сокрыто как от ангелов, так и от людей ((Or. Sib., XII, 32-33): "Тогда будет тайное нисхождение (crujioV) Логоса с Высоты, подобного смертным по плоти".)

Эти гностические концепции были разработаны, в частности, у офитов. Ориген имел у себя один из текстов этой секты, который описывает нисхождение через все семь планетных сфер, каждая из которых соотносится с иудейским архангелом, и также связана с архонтами. Чтобы пройти сквозь сферу надо сказать пароль тому, кто стоит на страже. К тому же Ириней нам говорит, что офиты рассказывали о "схождении Христа, который приводит архонтов в ужас и удивление Своей необычностью" (Adv. haer., I, 30, 11). Далее он сообщает, что для них "Христос прошел через семь небес, принимая облик (assimilatum) сынов их" (30,12). Он добавляет, что "многие из учеников Иисуса не смогли узнать сошедшего на него Христа". (30,13).

Здесь еще легко

узнать иудео-христианскую тему уподобления Логоса ангелам в процессе нисхождения. Как и у Игнатия, ангелы — это астральные силы. Эти идеи древнего христианского богословия были привнесены в гностическую систему. При этом иудейские архангелы отождествились со злыми силами. Здесь речь идет не о ЛогосеИоанна, но о Христе, Который является эманацией Плеромы и Который сходит на человека Иисуса во время крещения. Итак, схема изложения является общей для иудео-христиан и для гностиков. Она не гностическая по своему происхождению, но через общую схему выражаются две совершенно разные богословские традиции.

Третье свидетельство об этой теме у офитов — это наассенский Гимн, сохраненный Ипполитом. В нем Христос возвещает:

Я сойду, неся печати, Я пройду сквозь все эоны (20-21)

Самая интересная черта здесь — это упоминание о "печатях" (sjragideV), которое вводит новые идеи. Речь идет теперь не о том, что Христос невидим, но о том, что он неуязвим. Сами печати (sjragideV) составляют для него защиту, и эта деталь ещё более подчеркивает вредоносность архонтов, мимо которых должен пройти Логос в Своем нисхождении. Эта идея имеется, вероятно, уже в Одах Соломона (XXIII, 5-9): "Его мысль (Логоса) была как послание, Его воля сошла с Высоты. Множество рук (ангелы) устремились, чтобы Его схватить, взять и прочитать, но Он ускользнул из их рук и они испугались Его и печати, которая была на Нём, потому что у них не было власти разбить печать, ибо сила, бывшая на этой печати, была могущественнее, чем они".

Отзвуки мысли о тайном сошествии можно найти также в учении Василида, где Христос "изменяется по Своему произволению" (Adv. haer. I, 24,4). Так, перед Страстями Он облекается в Симона и последний, оказывается распятым на Его месте, в то время как Он "восходит к Тому, кто Его послал, насмехаясь над теми, кто мог завладеть Им, невидимым для всех" (24,4). Здесь речь идет о Христе, невидимом для людей. Но далее речь идет об ангельских сферах, число которых для Василида достигает семидесяти пяти. Христос нисходит и восходит сквозь них (24,5). "Тот, кто знает ангелов, становится невидимым и неуловимым для ангелов и сил. И так как Сын неведом для всех (ангелов и сил), Он (гностик) не может быть узнан никем. Но, так как Он знает всех, и проходит сквозь всех, Сам Он не видим и не познан всеми" (24,6)[xiii].

Очевидно, здесь параллель между Христом и гностиком. И то, что истинно для Одного, истинно и для другого. С одной стороны, мы это раскрываем как учение о Христе, Который принимает какой захочет облик, а значит и облик ангелов, оставаясь, таким образом, невидимым для всех, в Своем восхождении или нисхождении. То же самое даёт и истинному гностику возможность скрываться, "делаясь похожими на всех" (24,6); то есть отрицать, что он гностик, дабы не быть преследуемым. Опять иудео-христианская доктрина о тайном по отношению к ангелам схождении Слова привела к внутреннему изменению смысла.

Остается последний момент, который необходимо рассмотреть в учении о сошествии. Мы несколько раз отмечали, что Святой Дух также принимал в нем участие. В тексте Физиолога Он отвечает на вопрос ангелов, а в Послании Апостолов Логос сходит, облеченное Мудростью Отца. Кречмар справедливо отождествляет Премудрость с третьим лицом Троицы, как и у Феофила Антиохийского. Кажется, отголоски этой концепции мы встречаем в учении офитов, согласно котрому "Христос, облеченный Премудростью (perplexum Sophiae), сошел и стал, таким образом, Иисусом Христом" (Adv. haer. I, 30, 12). Нужно отметить, что в двух последних случаях речь идет о прохождении сквозь семь небес. В учении же офитов это нисхождение Христа произошло в крещении. Но в данном случае это не имеет для нас значения.