Богословие иудеохристианства. Главы из книги
Шрифт:
В этом текстепроявляются многие характерныедетали. Во-первых, появление в момент рождения Христа некоего светила, яркостью своей превосходящего все другие.[xix] Однако Х. Кестер оспаривает эту связь и видит в тексте Игнатия символ Вознесения[xx].Это изложение рассказа Матфея о Вифлеемской звезде. В нем речь идет о величии и сиянии светила. То же самое мы находим и в Протоевангелии Иакова, определенно отсылающего нас к Матфею: "Волхвы сказали: Мы увидели звезду, ярко сияющую среди других звезд и затмевающую их так, что они стали невидимыми" (ХХI,2). Здесь мы видим те же выражения, что и у Игнатия, то же сравнение нового светила и других звезд. То же самое в Оракулах Сивиллы : "Когда светило, солнцу сиянием своим подобное, явится на небе в те дни, тогда произойдет тайное
Его необычность вытекает не столько из его величины, сколько из его значения, которое, видимо, заключается в символике мессианского света, разгоняющего мрак. Этот аспект появляется в "Завете Левия". В отрывке, где речь идет о пришествии нового Служителя, автор говорит: "Его звезда ??взойдёт ??на небе как звезда царя, излучая свет познания?, как солнце день. Он будет сиять как солнце на земле и изгонит? всю тьму из поднебесной" (XVIII,3-4). Примечательным является тот факт, что светило становится знаком самого Мессии, будучи символом света, который Он распространит на земле (см. также Test. Jud.XXIV, I): "после этого звезда засияет для вас в мире, и появится человек из моего потомства ".
Всё это говорит о том, что темы Вифлеемской звезды и звезды как символа Мессии связаны между собой. De Jonge четко показывает эту связь в отношении нашего фрагмента, как он соотносится с Мф., 2,2-[xxi]. Но с другой стороны, он содержит намёк на Числ., 24,17: "Звезда взойдет от Иакова"[xxii]. Связь между двумя текстами эксплицитно существует у Иустина, который отсылает к Зах.6,12 (LXX)[xxiii]: "Сам Моисей провозгласил, что он должен взойтив образе светила через род Авраама. Вот его слова: "Взойдет звезда Иакова и глава Израиля". Другое писание говорит: "Вот человек: Восток имя Ему". Итак, когда звезда взошла на небе в момент его рождения, как написано в "Воспоминаниях Апостолов", халдейские волхвы, распознав происшедшее, явились для поклонения" (Диал. СVI,4).
Вмешательство Числ. 24,17особенно интересно. Речь идет об одном из наиболее интересных текстов, засвидетельствованных в мессианских материалах. Он относился уже к материалам общины Кумрана и входил в сборник Testimonia, найденный в Пещере 4 и еще не изданный[xxiv].Он надписывается "Тому, кто интересуется законом страны Дамаск (Дамасский документ). Лури полагает, что этот документ связан с жилищем Досифея в Дамаске (Kokba)[xxv]. Последний пишет по ошибке "Второзаконие" вместо "Числа". Сам Досифей относится к ессеям[xxvi]. Дамасский документ трижды используется в Свитке Войны (VI,6; XVI,I),появляется также и в Книге хвалений (V,27). Петерсон видит в нем связь с ессейским обычаем поворачиваться к Востоку во время молитвы[xxvii]. Наконец, в зелотском течении он подскажет имя его последнего предводителя Бар Кохбы, "сына звезды"[xxviii].
Из ессейского сборника текст перешел в христианские Testimonia. Кроме Завета Левия общие мотивы с текстом находят и вЛк., I, 78; Апок., 2, 28, 16. Иустин, кроме процитированного нами фрагмента, отсылает к нему, делая из звезды? одно из имен Христа: "Он назван звездой устами Моисея, Востоком устами Захарии "(CXXVI,I). Оба текста опять сближаются, как и ранее. Иустин снова упоминает Числ. 24,17 в I Aпол.. "Другой пророк, Исайя, предсказывает то же самое, но другими словами: "Звезда взойдет от Иакова, и цветок возрастет на стебле Иессея, и народы возложат надеждысвои наЕго руку. Эта взошедшая на небо веселящаяся звезда, этот цветок, возросший на стебле Иессея — Христос" (XXXII,12-13). Отметим, что Иустин сближает Числ. 24,17 и Ис. 2, I, соединяя их в одной цитате, которую он приписывает Исаии[xxix]. Все это обусловлено разнородными цитатами, о которых мы уже говорили и которые свидетельствуют о ссылке на составляющие текст материалы, а не на сам текст.
Связь между Мф. 2,2 и Числ. 24,17 обнаруживается
Ориген продолжит эту традицию: "Звезда, которая появилась при Рождении Христа, была предсказана Валаамом" (Против Цельса I,59). Ориген ей посвятит интересный параграф в одной из своих "Гомилий" (Num.XVIII,4), где он обращает внимание на то, что звезда, появившись над головой Иисуса, "остановилась, чтобы больше никогда Его не покидать", как Святой Дух при крещении. И из этого он делает вывод, что она является "символом божественности". В другой гомилии (ХIII,7) Ориген свидетельствует о традиции, по которой волхвы были потомками Валаама, пророчество которого они знали: "Поэтому, когда родился Иисус, они узнали звезду"[xxxi].
Следует отметить, что текст Игнатия Антиохийского, кромеаллюзии на сияющую звезду, говорящую о Рождении Христа в небесном мире, добавляет: "Все другие звезды вместе с солнцем и луной собрались в хоровод вокруг звезды, и она светила ярче, чем другие" (Eф., XIX, 2). Так была предложена интерпретация этого загадочного текста в духе эллинистического астрологического учения[xxxii], но в целом фрагмент кажется нам иудео-христианским. Создается впечатление, что в подтексте у него — материалы из Testimonia[xxxiii]. Мы можем спросить себя, не объясняется ли тем же самым и последняя его характерная черта.
В Ветхом Завете есть текст, очень сходно описывающий солнце, луну и прочиесветила, совершающие поклонение наиболее яркому из них. Это сон Иосифа: "Я видел еще сон: вот, и солнце, и луна, и одиннадцатьзвезд поклоняются мне" (Быт.37,9). Этот текст был также понимает как относящийся ко Христу. В Благословениях Исаака и Иакова Ипполит так комментирует видение Иосифа: Иосиф "предвидел Логос..."[xxxiv], и непосредственно о нашем тексте: "Почему вас возмущает то, что солнце, луна и одиннадцать звезд поклоняются ему? В те древние времена они были лишь прообразами. Где же тогда свершилось то, что было сказано: "должно ли нам с твоей матерью и твоими братьямипоклониться тебе", если не тогда, когда праведные апостолы вместе с Марией и Иосифом, придя на Елеонскую гору, поклонились Ему"[xxxv]. Следует отметить, что, по мнению Ипполита,Иосиф был ещё жив, когда произошло Вознесение на Елеонской горе.Число звезд (одиннадцать), можно объяснить отсутствием Иуды. Интерпретация Игнатия отличается от вышеописанной, но давайте спросим себя, не являются ли эти две интерпретации параллельными комментариями к одному тексту.
Следует добавить, что еще в Завете 12 патриархов говорится об использовании этого текста в первоначальной иудео-христианской среде, причем упоминается одна характерная черта, позволяющая предположить, что именно этот текст и имел в виду Игнатий, как и во многих других случаях. Мы читаем в Завете Неффалима: "Мне было видение на Елеонской горе к востоку от Иерусалима: солнце и лунаостановились. Исаак, отец мой, сказал нам: бегите и возьмите каждый по мере сил своих. И луна, и солнце будут принадлежать тому, кто завладеет ими. Мы все бежали, и Левий завладел солнцем, Иуда — луной, и были они рады больше, чем другие. И Левий стал как солнце, и юноша дал ему двенадцать пальмовых ветвей. Иуда же стал блистающим, как луна, и былодвенадцать лучей под ногами его" (V,1-4). Можно даже задаться вопросом, не вдохновлен ли нашим текстом Апок.12,I: "И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце. Под ногами ее луна, и на голове ее венец из двенадцати звезд".