Бои Без Правил
Шрифт:
Поздно. Наверное, уже поздно!..
Ей оставалось только одно — ждать Сашу вечером возле дома.
X
Типовые, похожие одна на другую, многоэтажки широкой дугой окружали кладбище ржавых, полуразрушенных кораблей. Здесь, на берегу Москвы-реки, неподалеку от речного порта, доживали свой век разнокалиберные катера, баржи и сухогрузы. Между остовов двух довольно больших судов была небольшая, ровная площадка. Вряд ли можно было подобрать лучшее место для поединка — сюда, кроме окрестных
На корме одного из них нервно курил Муха. Его скулу украшал свежий шрам — след от кастета Белова. Рана ещё побаливала, саднила, и от этого желание расквитаться с обидчиком было особенно острым. Мухе не терпелось размазать зарвавшееся быдло по этим ржавым корабельным бортам, втоптать в глинистый берег реки, умыть наглую рожу его же собственной кровью.
— Муха, едут!!! — раздался звонкий крик снизу.
Он обернулся. От дороги, переваливаясь на неровностях грунтовки, медленно двигался старый коричневый «Линкольн». Муха отбросил недокуренную сигарету и спрыгнул на землю.
Из «Линкольна» неторопливо вылезли Белов, Космос, Пчела и Фил.
— Здорово, братва! — весело выкрикнул Пчела.
С той стороны на приветствие никто не ответил. Там деловито готовились к бою. Муха стянул с плеч кожаную куртку и начал снимать свои многочисленные побрякушки — перстни, браслеты, цепочки, часы… Оставил только массивную — в полпальца толщиной — цепь на шее. Сзади ему разминали плечи, а стоявший рядом Швед давал последние наставления:
— Давай, Муха, не тяни… Раз, два — и по пиву!.. Космос повернулся к Белову:
— Сань, ты куртку-то тоже сними. Жаль — хорошая курточка…
Тот, сосредоточенно жуя жвачку, кивнул и рывком снял куртку, а следом и часы.
На его плечо опустилась тяжелая рука Фила.
— Ты, Сань, главное не психуй, спокойнее. Пускай он дергается, а ты не нервничай! Настраивайся нормально и работай спокойно, четко… — Белов, не сводя глаз с противника, только молчал и сосредоточенно жевал жвачку.
Было вообще непонятно — слышит он слова Фила или нет.
— Смотри, дыхалку держи. И еще: на рожон не лезь, побегай, раздергай его. А как только увидишь, что он подсел, — сразу гаси! Понял?.. Ну все, давай, брат! — он легонько подтолкнул Сашу вперед.
— Давай, Сань, урой бешеную обезьяну! Мы рядом, брат… — похлопали его по плечам Пчела и Космос.
Муха тоже уже был готов. Он решительно двинулся навстречу Белову и выкрикнул:
— Ну что, клоун, готов землю жрать?!
— Сейчас ты её сам жрать будешь! — ответил за друга Фил.
Поединщики начали сходиться.
— Космос, «тэтэшник» держи на «товсь», слышь? — вполголоса предупредил Пчела.
— Какого хрена, там патронов нет, — мрачно буркнул тот.
— Плевать, шуганешь хотя бы, если что… Муха, принимая боевую стойку, поднял сжатые в кулаки руки. То же самое сделал и Белов. Между ними осталось метра три, вдруг Белов резко выплюнул жеваную резинку в грудь противнику.
— Ах ты сучонок!.. — задохнулся от ярости Муха и рванул вперед.
Он попытался с ходу ударить ногой, но Саша поставил блок, перехватил его ногу и с правой въехал в челюсть своему опрометчивому сопернику. Муха отлетел назад, упал, но тут же вскочил и снова пошел в атаку. Но, первым пропустив оплеуху, он стал осмотрительней. Сделав ложный выпад, Муха все-таки достал Белова ногой в живот.
Один один. Дебют оказался равным.
— Бей!..
— Мочи!..
— Гаси!.. — неистово орали секунданты с той и с другой стороны.
Страсти накалялись, удары сыпались один за другим. На лицах бойцов появилась первая кровь — у Белова была рассечена бровь, у Мухи — губа. От этого схватка становилась все яростней и отчаянней.
Вскоре стало заметно, что Муха не только на полголовы выше, но и лучше действует ногами. Зато Саша был подвижней и быстрей. От большинства мощных ударов противника ему удавалось уходить. Муха вынужден был много двигаться, а ведь ему не приходилось, как Белову, едва ли не каждый день носиться с собакой по горам.
В какой-то момент бойцы сошлись в клинче, Саша попытался применить удушающий захват, но Мухе удалось вывернуться. В руке Белова осталась лопнувшая в замке золотая цепь соперника. Он швырнул её Мухе, тот поймал её на лету и намотал на кулак.
Постепенно оба стали выдыхаться. Схватка все меньше напоминала не лишенный изящества бой профессионалов и все больше походила на безобразную драку пьяных мужиков у пивного ларька. Сил на эффектные выпады и элегантные уходы уже не осталось. Все чаще они просто-напросто самым вульгарным образом дубасили друг друга — без всякой мысли, куда придется, позабыв о защите, из последних сил… И повинуясь одному лишь чувству — слепой ненависти.
И все же Белов оказался выносливей. Он завалил Муху на землю и провел-таки свой коронный удушающий захват. Шея противника оказалась в тисках его железных рук. Муха захрипел, завертелся ужом, стараясь освободиться, но Саша прихватил его капитально. Дело оставалось за малым — добить обездвиженного врага.
И тут Муха — может быть от отчаянья? — нашел выход. На его кулаке была намотана толстенная и прочная золотая цепь — она-то и пришла ему на выручку. Одним ловким движением он накинул цепь на горло Белову и что было сил дернул за её концы!
В ту же секунду Саше пришлось отпустить шею соперника и схватиться за свою.
Ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов — теперь уже Белов беспомощно хрипел, уткнувшись носом в вытоптанную траву. Цепочка глубоко врезалась в горло — невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Саша начал задыхаться. Видя его отчаянное положение, Пчела рванулся ему на помощь, но его перехватил Фил.
А Муха все тянул и тянул за концы проклятой цепочки. Его судорожное сопение слышалось над самым ухом. И тогда Белов не глядя, ориентируясь только на это мерзкое сопение, изо всей мочи с разворота врезал назад локтем!