Боишься?
Шрифт:
– Справимся!- отрезала Мел.- Главное, жива. На своих ногах. В разуме.
Отстранилась от неё. Рассмотрела. И заладила своё:
– И не изменилась почти. Только что подросла. Это и хорошо. Правильно! Сколько можно заморышем ходить и прятаться! Теперь не нужно прятаться? Так ведь?.. Какое счастье! Какое счастье, дорогая моя, что ты под защитой Хоррора теперь!
Мел причитала. Перси слушала. Нужно прислушиваться и делать выводы. Ведь что-то у них там "созревает". Про "Хоррора" молчала. Деметра сама настояла на том, чтобы дружба между ними, осталась тайной. Пусть лучше все думают, что
– Ну, пойдём!- облегчённо выдохнула Мел...
Подошла и свалилась на ближайший камень.
– Что с тобой?- испугалась Перси.
Уставилась в бледное, напряжённое лицо нёрс. С бисеринками пота на лбу... Мел быстренько вытерла их. Легонько дёрнула Ра за косу:
– Эй! Нечего волноваться! Да, я старая и замученная жизнью. Но не собираюсь прямо сейчас уходить туда, откуда не возвращаются!
– Что с тобой?- упрямилась Перси.
Она, по сути, хотела, чтобы Мел утешила её. Сказала, что то, что она слышит: то, как неровно и слабо бьётся сердце нёрс - это только случайность, а вовсе не грозный признак того, что скоро случится...
Мел бросила прикидываться. Ласково прикоснулась к лицу девочки:
– Не бойся. Ты просто слышишь то, что произошло уже некоторое время назад. С тех пор, как мы похоронили твою маму... Я сдаю, Ра. Сдаю, и это факт. Думаю, что мне осталось не больше года... Ты успеешь привыкнуть, милая, к этой мысли... А я уйду спокойно, зная, что за твоё будущее можно не волноваться.
И в этом вся Мел!.. Никаких соплей и сантиментов. Только факты. И забота о других!.. Перси присела на обломок камня рядом с нёрс. Обняла её колени. Застыла. И заговорила о другом:
– Как твой тот перелом? Зажил без осложнений?
Мел благодарно похлопала свою девочку по спине. Молодец! Ни к чему все эти причитания! Она уйдёт так, как жила: спокойно и уверенно в себе и в том, что делала. А теперь и с лёгким сердцем. Девочка не просто так долго находилась у Хоррора. Он, наверняка, оценил её и позаботился о ней. Изменения, безусловно, есть...
Мел "нюхом" чувствовала, что они есть, те самые изменения. Уже то, как Ра услышала ритм её сердца и поставила диагноз... Нужно подбить Атарика спровоцировать её, чтобы проверить, на что она способна ещё. Хоть поверхностно. И только потом уже ждать гостей.
Нёрс тяжело поднялась на ноги:
– Идём, дорогая. Только чуть медленнее, чем раньше. Ладно? Нога моя зажила прекрасно, а вот сердце прохудилось... И не грусти!.. Не грусти, Ра! Это естественный ход жизни. Дело даже не в том, что я стара... Я устала смотреть на этот мир. Так устала, что, скажу тебе честно, дождаться не могу, когда смогу закрыть глаза навсегда... Особенно теперь, когда я спокойна за тебя... Ну? Веришь мне?.. Верь! Я ведь никогда не обманывала тебя. С самого твоего первого дня здесь.
Это правда. Мел всегда говорила правду. Более того, не заворачивала её ни в какие красивые или жалостливые обёртки. К этому трудно было привыкнуть поначалу. Но потом и Лив, и её дочь оценили предельную прямоту и правдивость нёрс. Ей можно было доверять. Во всём.
Перси доверяла. И вспоминала разговоры с Мити. Нельзя влиять на выбор и решение разумных. Что есть у каждого из нас более ценного, чем
Они очень неспешно добирались до дома. Дошли только к вечеру. Мел не спрашивала Перси о том, что происходило у Хоррора. Что она испытывала и как боялась. Как перенесла перерождение и восстановление. Всё это слишком личное...
И сама молчала о том, что происходило в посёлке в эти три месяца. Как бесились и сходили с ума парни. Что только прямой запрет хэда помешал им двинуться к Хоррору, чтобы попытаться отбить Ра. Зато количество желающих отправиться к "ужасу их мира" за силой и правами выросло среди мальчиков и юношей в разы.
Атарик разбирался с ними сам. Нет! Не так, как можно было бы подумать, увидев зверскую рожу хэда. Он звал их к себе в гости по одному вечером. И беседовал. Больше чем с одним в неделю не получалось. Никак. Хэд потом впадал в страшнейший раздрай. Пил по ночам. Уходил в Лес и буянил там.
Бедные парни молчали о том, "что" он говорил им, но смотрели на мир какими-то совершенно другими глазами. На хэда тоже. Они были совсем юными, эти мальчики, прятать свои чувства хорошо не умели ещё. И смотрели теперь на своего предводителя со жгучей, болезненной жалостью. А он терпел. И сам смотрел на мир чёрными, запавшими от бессонницы, пьянства и боли глазами. Терпел... На что только не пойдёшь, чтобы удержать юных дурней от самой страшной в жизни ошибки?..
Молчала Мел и о том, что каждую неделю приходили письма из Основного Лагеря. От сына верховного Хэда. И сам он заявлялся к ним трижды. Каждый месяц, получается. Зачем он ездит, Мел не знала. Смысл?.. Тем более, что Атарик дал уже ему клятвенное обещание сообщить, когда Ра вернётся домой.
Мел искренне не понимала, зачем парень таскался к ним по непролазной зимней грязи. Зачем гонял людей. Как обосновывал необходимость всего этого своему папаше... Ей эта ситуация казалась какой-то невероятно абсурдной.
Ну да, Ра сама рассказала им с Атариком о соглашении с сыном Хэда. Это было понятно. О повёрнутости Алекса на жизни "за Барьером" знали все. А тут Ра, умная, эрудированная, для своих лет. С матерью - учёным. Кладезь информации о "том" мире.
Они ведь встречались только у всех на глазах. И только болтали. Не прикоснулись друг к другу даже рукой. Ра ещё и издевалась, судя по смеху, этой козявки, над наследником Кира. Сынок Хэда терпел ради рассказов о "той" жизни. Ра терпела ради книг, которые поглощала сама в диких количествах, и делилась со своими приятелями.
Всё было прозрачно. Всё! Обыкновенно и привычно. Даже подружки, как всегда, присутствовали у сынка Кира. Не то, чтобы Мел интересовалась. Клэр и Марша сами выбалтывали всё, что касалось "правящей" семьи.
Что, и в какой момент переклинило у молодого дурака в мозгу, что ему понадобилась девочка, едва вступившая в пору зрелости? Перекосило настолько, что он пошёл на конфронтацию с хэдом Горячего и потребовал его приёмную дочь себе?
И теперь таскается к ним с таким озверевшим лицом... Похожий... Жутко похожий на своего папашу... Шныряет холодными серыми глазами, которые, кажется, видят всё. Скалится ледяными улыбками, будто планирует уже, как и кого натравит на посёлок.