Боконист

Моисеев Владимир

– Как ты – разумный человек, можешь городить такую чушь? Какого сатану? О чем ты?

– Давай поговорим об этом, когда я разузнаю о вызывальщиках больше. Многие из них, наши, так сказать, друзья, так что навести нужные справки будет не трудно. И если я не сделаю этого – то кто сделает?

– А тебе не кажется, что нам просто дурят голову? Стоит ли слишком близко принимать к сердцу вымыслы психически нездоровых людей? Найти здравый смысл в маниакальном бреде невозможно. Планы сумасшедших, как правило, проваливаются сами собой, в силу априорной невыполнимости. Однако, стоит психу встретить сопротивление, его бред моментально наполняется смыслом, материализуется, так сказать. Вот почему с идиотами стараются не бороться, их лечат.

– Спорить не буду. Но может быть ты мне растолкуешь, куда это подевались наши вновь обретенные друзья и подруги? Они же проявили к нам неподдельный интерес. Капустина, например, вполне открыто предлагала себя. И где она? Почему не в твоей кроватке, куда так стремилась попасть? Ты ее прячешь в шкафу? А где Крупьевский? Подыскивает нам новую денежную работу? Или мы не оправдали его высоких требований?

Виктор признался, что не знает правильного ответа. До него только сейчас дошло, что, увлекшись работой над рассказом, он начисто забыл о драматических событиях, случившихся с ним в последнее время. Словно бы с того дня, когда перед ним материализовался Крупьевский (а то, что вся эта странная история с презентацией и сбором информации – сама по себе загадка, сомневаться не приходилось, в этом Виктор был с Маховым согласен), прошло еще десять лет. Крупьевский действительно словно испарился. И Светлана, с таким напором добивавшаяся его любви, куда-то пропала. А ведь Махов еще ничего не знает о неудавшемся террористическом акте в его подъезде и гибели представителя работодателя. Он решил пока ничего Петьке не рассказывать. Махов и без того был излишне возбужден.

– И как ты объясняешь это внезапное охлаждение? Действительно, не приходят, не звонят…

– Они испугались, – глухо произнес Махов.

– Боже мой! О чем ты?

– Да, да, они несказанно испугались. Наше участие оказалось катализатором чего-то ужасного и непоправимого. Мы делаем вид, что ничего не произошло, поскольку не знаем подробностей, а они, я в этом не сомневаюсь, знают больше, вот и разбежались по углам прятаться.

– Чушь! Мало ли что могло произойти! Тебе, как всегда, мерещатся гадости. Насмотрелся американских мистических триллеров – и вот итог!

– А давай проверим.

– Что?

– Набери номер. У тебя же есть телефон Крупьевского. Послушаем, что он тебе скажет.

Виктор в очередной раз восхитился ясному уму Махова, ему такой простой ход в голову не пришел, он достал записную книжку и стал листать ее, ощущая, как с каждой секундой им овладевает бессмысленный, ничем не подкрепленный страх. Ему до боли не хотелось, чтобы Махов оказался прав. Если бы выяснилось, что Крупьевский отправился на летний отдых в Ниццу или Майами – у него с души свалился бы увесистый камень.

– Не бойся, – хохотнул Махов. – Бояться надо было раньше. Набирай, набирай номер. Смелее.

Виктор вслушивался в длинные гудки и надеялся, что трубку не поднимут. Ему не повезло. Крупьевский оказался дома.

– Михаил, это ты? – спросил Виктор.

– Кто это? Зачем? Почему вы не оставите меня в покое? Сколько это будет продолжаться?

– Прости, я не вовремя… Тебя беспокоит Виктор Кларков, наша астрономическая группа решила возобновить ежегодные встречи. Народ желает тебя видеть.

– Какой Кларков, не знаю никакого Кларкова… Сейчас же положите трубку!

Виктор возмутился. Ему не хотелось признавать правоту Махова, но с другой стороны, почему бы не высказать Крупьевскому свое возмущение.

– А ну-ка, рассказывай сейчас же, в какую грязную историю ты нас с Петькой втравил, не стесняйся, здесь все свои. Презентация, говоришь, выгодная работа – это хорошо, но люди гибнут, как мухи, а ты, скотина, затаился. Колись немедленно. Сам знаешь, я тебя, гада, из-под земли достану.

– Я говорю с астрономом Виктором Кларковым? Теперь мне все стало понятно. Дело в том, что у меня много знакомых Кларковых, и все они – Викторы, вот я иногда и путаюсь… Прости, если мои слова показались тебе обидными, моей вины в этом нет. Возникшее недоразумение следует обязательно устранить. Только я не понял, чего ты от меня добиваешься?

– Правды!

Махов вырвал трубку и прорычал:

– Зачем вам понадобилось вызывать на Землю сатану? Отвечай сейчас же!

Крупьевский зарыдал.

– Мне ничего об этом неизвестно. Отвяжитесь от меня. Я ничего не знаю. У меня болит голова. Мне плохо. Понимаете – плохо! Никакого Кларкова я не знаю. Никогда с ним не встречался. Вы ошиблись номером. Никогда больше не звоните сюда. Я этого не переживу.

Он бросил трубку с такой яростью, что, наверное, разбил свой телефонный аппарат вдребезги. Кларков был потрясен.

– Ну что? Придется отменить встречу астрономической группы? – язвительно проговорил Махов, возбужденно облизывая губы. – Желающих встречаться не нашлось? Теперь ты мне веришь? Убедился, что вызывальщиками следует заниматься всерьез?

– А почему бы нам на позвонить Светлане? – решился Виктор.

– Очень правильное решение. Предложи ей себя. Только сдается мне, что и с ней у тебя ничего не получится. Произошло что-то важное. А мы пропустили Теперь их не достанешь.

Виктор отыскал номер Светланы. На этот раз ответили моментально.

– Здравствуй, Светлана! – мягко сказал Виктор. – Мне хотелось бы встретиться с тобой. Надеюсь, ты не обиделась, что я так долго не звонил. Сочинял, работал над рассказом, но как только закончил – первая мысль о тебе. Пригласи меня на чашку кофе… Пожалуйста… Нам есть о чем поговорить. Правда?

– Кто это?

– Не узнаешь? Виктор Кларков тебя беспокоит. Неужели ты опять успела меня забыть?

– Я не знаю никакого Виктора Кларкова. Вы ошиблись номером. Телефонная линия в последнее время работает просто отвратительно. От всего сердца сочувствую – вы хотели поговорить со своей девушкой, но из-за неисправности бездушной аппаратуры ваше свидание оказалось под угрозой срыва. На будущее запомните, если бы вы заранее договорились встретиться у станции метро "Василеостровская", то ей потребовалось бы всего двадцать минут, чтобы добраться туда. А это такие пустяки. Мода на телефонные разговоры никогда мне не нравилась.