Боксер 2: назад в СССР
Шрифт:
А вот на обед планировался не суп, а целое пюре. И отвертеться от чистки картошки не получилось бы, даже если б я ничего такого не говорил. Правда, чистильщики были заранее определены. Ну а пюре все любили и ели с добавкой, так что работы у Коли было хоть отбавляй.
— Вот, пожалуйста. Несколько ведер, — Тамара подвела Колю к месту, где хранилась картошка. — Все надо почистить, но так чтобы не огрызки оставались, а то знаю я, как вы наспех можете, — она показала рукой рубящие движения. — Картошку-то чистить умеешь?
— Нет, —
— Научишься. А если хорошо справишься, получишь получишь кусочек полукопченного сыра.
Коля не ответил. Но по его лицу было понятно, что идея ему не особенно понравилась.
— Ты можешь уже сейчас приступать, а ребята, как освободятся — помогут.
Колян нехотя сел на табурет, оглядел ведра с картофелем и огромную алюминиевую кастрюлю, которую требовалось наполнить до краев. По комнатке разнесся вздох, которого пионер не смог удержать. Я бы на его месте не вздыхал, а вешался сразу. Ненавижу чистить картошку. В Союзе для этого еще и не было никаких специальных инструментов, и чистить приходилось простым кухонным ножом.
Повариха тем временем подвела нас к посудомоечной машине. Я рано обрадовался — ничего общего с современными агрегатами это «Федорино горе» не имело. Даже выглядела она устрашающе, больше смахивая на огромную и прожорливую печь. Машинка работала по принципу конвейера. Подающий развешивал и расставлял посуду, которую машинка «сжирала», затягивая внутрь. А потом выдавала посуду принимающему, но немного, скажем так, недомытую. Так что Леве придется несладко. Хотя и у меня тоже первая половина дня не из сахара сделана. Все-таки тарелки надо предварительно замочить, и делает это подающий, то есть я.
— Вот сюда, — повариха указала на крючки и пазики посудомоечной машины. — Вешаем стаканы и ставим тарелки. Если где-то что-то не доедено, складываем в чан. Хрюшкам на корм пойдёт.
Чан для отходов стоял рядом с машинкой. Я представил каково это, соскребать остатки еды, и поежился. Может, как-нибудь получится это дело тоже спихнуть?
— А вот здесь, — мама Сени подвела нас к большой железной раковине. — Будешь мыть посуду, Лева. Горячей воды сегодня нет, но на улице вон какое пекло, вода быстро нагреется.
Лева выдал вдох наподобие Коляна, но, в отличие от того, не предпринял попыток «съехать». Оно и понятно, пацан со своими выходками уже был на волоске от того, чтобы из лагеря его погнали поганой метлой. Тут особо не поспоришь.
Да и Шпале предстояло отнюдь не райское удовольствие с мытьем полов. Когда повариха подвела его к синему пластиковому ведру, наполненному мутноватой водой, в которой одиноко плавала потемневшая от «невзгод» тряпка, пацан аж закашлялся.
Но месть, она такая… я правда старался.
Еще было раннее утро, а я уже сейчас чувствовал, как жарко становится на кухне. Видя, что мы стоим с унылыми лицами, тетя Вера решила подбодрить.
— Кто хорошо работает, тот хорошо кушает! Вам любые порции, как дежурным. И вот еще, — она достала из выдвижного ящичка стола и выдала каждому красные повязки с надписью «дежурный».
Мы их тотчас на себя нацепили. А лица у моих сегодняшних подельников даже посветлели. Носить повязки считалось верхом крутости.
В конце «экскурсии» мама Сени подвела нас к столику для нарезки хлеба. На нем стояла настоящая хлеборезка. Не ручная, а электрическая. При виде нее у пацанов тотчас загорелись глаза. Каждому непременно захотелось попробовать порезать на такой хлеб. Я радость не разделял, потому что пальцы свои берег. Не знаю, допускались ли для работы на такой подростки, но повариха быстро остудила пыл пацанов.
— Порезать на ней хлеб точно не получится, она сломана! Пользуемся обычным ножом! — она кивнула на длиннющий нож, лежавший рядом с хлеборезкой.
Там же, накрытые чистым куском материи, лежали батоны.
— Бли-и-ин, — протянул Лев.
— Так, на кухне не ругаемся. Если кто не знает, то еда вкусная тогда, когда готовится с любовью.
— Еще чего, — пробубнил под нос Колян. — Это мне картошку эту любить?
И увернулся от липкой ленты для мух. Их по кухне висело несколько. Насекомых было не то, что много, но с десяток мух на каждой имелось.
— Ну а теперь прошу компот разливать, нарезать масло и хлеб! — повариха взглянула на часы. — На все у вас полчаса не больше.
С этими словами мама Сени достала из холодильника масло и положила на разделочный стол.
— Режем на глаз, одинаковыми квадратиками. Но чтобы всем хватило!
Мне припомнилось, что во время службы в одной из военных частей (где я формально «служил», будучи членом ЦСКА) для порезки масла использовался специальный аппарат, деливший масло на одинаковые куски. Вот здесь бы такая шайтан-машина пригодилась!
По итогу перед завтраком обязанности разделились так: Шпала нарезал хлеб, Колян масло, Леве досталось разливать по тарелкам манку, ну а я попал на розлив компота.
Стаканы, как я уже говорил, стояли на столе, расставленные по железным подносам. Там же мне ожидала та самая кастрюля с компотом…
— Дебил, слышь, меня Андрей зовут, — проходя мимо, Шпала толкнул меня плечом.
Я уже схватил один из стаканов. Такими хорошо по башке бить — проверено на себе. Но реагировать не пришлось, затевать драку пацан не собирался. Повариха все еще была здесь.
Никто пока не понял, почему она не ушла. Ведь если помощников всё время сторожить — своя работа встанет.
— Смотри, Миша. Работа у тебя ответственная, требует особого внимания. Если начать разливать горячий компот без подготовки, то стаканы полопаются. Поэтому покажу тебе одну хитрость.
Она зачерпнула компот из кастрюли, налила в чайник с изогнутым носиком. Потом из чайника аккуратно налила компот в стакан, буквально на два пальца ото дна.
— Разольешь по всем стаканам, и только потом дольешь до краев.