Боксёры от Бога
Шрифт:
Минут пятнадцать Ник внимательно наблюдал за ним, то и дело усмехаясь и бормоча: «Я так и знал». А потом спустился с лестницы, подошёл к двери и постучал.
Никто не открыл. Тогда Ник постучался, а потом потянул за ручку и увидел, что дверь не заперта.
– Есть ещё порох в пороховницах! – громко сказал он, войдя.
– А, это снова вы! – удивился Майк, не прекращая работать со снарядом. – Что вам от меня нужно?
– Хочу угостить тебя кружкой пива.
– Я не пью алкоголь.
– Отлично! Тогда – свежевыжатый апельсиновый сок и яичница с сыром за мой счёт.
– Ладно. Ждите. Мне нужен ещё час.
Закончив тренировку, Майк принял душ, и они вдвоем с Ником отправились в круглосуточную забегаловку по соседству. Майк заказал стакан апельсинового сока, двойную порцию салата и бифштекс. Ник ограничился холодным чаем и пиццей.
– Так значит, ты – мой фанат? – спросил Майк, добавляя в салат оливковое масло и соус.
– И ещё какой!
– Интересно, и много у меня фанатов осталось?
– Думаю, есть ещё те, кто помнит «Доктора», – отхлебнув чай, сказал Ник. – Здорово ты тогда надрал Кейну зад! Кстати, ты был единственным, у кого это получилось.
– Это было давно, – поморщился Майк.
– Но почему ты пропустил реванш?
Майк сразу помрачнел:
– Не хочу об этом вспоминать.
– И всё-таки, – настаивал Ник.
Майк залпом допил сок, вытер губы ладонью:
– Это было семь лет назад…
***
Майк сидел в раздевалке, на высоком стуле, а Дэн обматывал его руки бинтами. Здесь была вся команда Майка, за исключением отца. Несколько человек одновременно пытались дозвониться до Макса Тейлора. Но он не брал трубку.
– Почему он не отвечает? – нервничал Майк.
Неожиданно зазвонил лежащий на лавке телефон Майка. Высветился незнакомый номер. Майк попытался взять трубку с намотанными на руки бинтами, но у него не получилось.
– Дэн, возьми телефон и включи громкую связь, – сказал Майк и наклонился над телефоном: – Слушаю.
– Здорово, чемпион! – послышался незнакомый голос.
– Кто это?
– Джон Гарсия, менеджер Шона Кейна.
– Что надо?
– Прости, что побеспокоил, но твой отец попал в аварию. И, похоже, он не жилец.
– Слышь ты говнюк, ещё раз так пошутишь, и я тебе нос сломаю.
– Ну– ну, – хмыкнул Гарсия, – а ты набери 911 и спроси сам.
– Честно говоря, я плохо помню, что было потом, – Майк поморщился – воспоминания всё ещё причиняли ему боль. – На линии службы спасения мне сказали, что отец в реанимации, и попросили подъехать. В таком состоянии я не мог драться. У меня какое-то помутнение в голове произошло: я выскочил из раздевалки, сел в такси и уехал в больницу. Журналисты сразу написали, что я сбежал.
– А ведь он в мой автомобиль врезался, – пробормотал Ник.
– Что? Не может быть! – воскликнул Майк.
– Я как раз выходил из магазина, когда увидел феррари, которая неслась с бешенной скоростью. Её подрезал чёрный джип, феррари резко свернула, машину занесло, и она влетела в мой форд. Подойдя к феррари или, вернее, тому, что от неё осталось, я увидел окровавленное лицо водителя – он был ещё в сознании. Из-под капота шёл дым, и я поспешил вытащить водителя наружу. Им оказался Макс Тейлор, мой старый приятель.
"Что со мной?" – не узнав меня, спросил он.
"Макс, ты попал в аварию".
Но он, похоже, меня уже не слышал. "Поехали …, быстрее…" – бредил он, когда санитары, подъехавшей скорой, несли его на носилках.
На следующий день я позвонил в больницу, хотел спросить о здоровье Макса, но там, узнав, что я не родственник, не стали со мной разговаривать, сославшись на конфиденциальность. Лишь спустя неделю от своего страховщика, оформлявшего выплаты по моей машине, я узнал, что Макс умер…
– Откуда ты знаешь моего отца? – удивился Майк.
– Мы познакомились на секции бокса. Я только начал ходить, а Макс занимался уже несколько лет и подавал надежды. На тренировке все боялись вставать с ним в спарринг, и тогда вызвался я. Макс, видимо, решив проучить самоуверенного новичка, разбил мне нос и поставил синяк под глазом, но и я не сдался и даже провёл пару неплохих контратак. После этого мы подружились и потом нередко вместе боксировали.
– Знаешь, это ведь отец привёл меня в бокс и сделал чемпионом, признался Майк. – Он был моим тренером, менеджером и единственным близким человеком: мать умерла, когда мне не было и трёх лет… – Майк на мгновение замолк, словно собираясь мыслями, – смерть отца стала для меня самым жестким нокаутом, от которого я не оправился до сих пор. Тогда мне казалось, что мир рухнул, я опустил руки, впал в депрессию и запил.
– И что было дальше?
– А дальше – хуже, – Майк хмыкнул и раздраженно повел плечами. – Жена сказала, что я тряпка, и подала на развод.
– И что же ты сделал?
– Ушёл из дома, бродяжничал.
***
Покачиваясь, Майк шёл по Ливония авеню в компании трёх подвыпивших приятелей, и время от времени прикладывался к бутылке виски, которую держал в руке. Все четверо громко смеялись, передразнивая идущих прохожих.
Проезжающая мимо полицейская машина притормозила рядом с ними
– Остановитесь и подойдите к машине, – раздался усиленный громкоговорителем голос офицера.
– Да пошёл ты! – огрызнулся Майк.
– Немедленно остановитесь! – вновь потребовал голос, из машины вышел полицейский, и тогда Майк и его спутники, не сговариваясь, бросились врассыпную.
Майк побежал в сторону метро «Пенсильвания». Спустившись в переход, он понял, что за ним никто не гонится, и остановился.
В коридоре метро уличный музыкант с длинными волосами, небольшой бородкой и усами играл на гитаре мелодию «Mocsow calling». Майк часто под неё выходил на ринг. Почувствовав ностальгию, он присел рядом с музыкантом на пол, и, прислонившись спиной к стене, задремал.