Шрифт:
– Оставь биту и сваливай.
Пистолет врос в руку Льва, ему хватит одного движения пальцем. Нужно держать себя в руках: этого выстрела он не может допустить.
– Ты что, совсем сдурел? – тихо произнёс Дима. – Ты целишься… в меня?
– Вставай, – Лев махнул пистолетом.
Дима поднялся по стене. Его рот скривился от обиды.
– Ты что, выстрелишь в брата?
– А транквилизатор кто притащил? Кто разнёс здесь всё, пытаясь в меня его всадить? А эту биту ты принёс в подарок?
– Я знал, что ты от неё не откажешься! – Дима
– Я сразу понял, что у нас будут проблемы, как только увидел её.
– В этом мы с тобой похожи.
– Что мне теперь делать? – Дима посмотрел на него, в глазах промелькнул страх. – Баски не простит мне долг.
– Мы найдём другой способ. Не такой.
– Я труп, если вернусь без неё!
– Я же сказал, что найду способ!
– Да уж…
Дима вышел, и дверь в сад в другой стороне комнаты покачнулась от сквозняка. Лев надеялся, что хозяин дома простит им этот беспорядок. Упавшие полки, разбитая ваза, разноцветные шарики по всему полу. Лев будто стоял на пепелище их с братом дружбы. А страх в Диминых глазах…
Последний раз он видел его таким, когда отец заболел. Брату было восемнадцать: дерзкий, циничный, постоянно острил и строил из себя пижона. Однажды вечером, когда Лев вернулся с учёбы, Дима сидел на кровати с телефоном в руках.
– Отца не отпускают домой, – сказал он и сухо сглотнул. Пижона и циника как не бывало. Там сидел испуганный трёхгодовалый мальчик, который упал с велосипеда и разодрал коленки до крови и до обиды. Только теперь папа не поможет ему подняться, ему самому придётся забыть про боль, встать и пойти на помощь папе.
Лев и правда хотел верить, что найдёт другой способ выйти из положения, но пока это больше походило на предательство. Как он это допустил? Ещё неделю назад у него всё было под контролем. Неделю назад он отдал бы Миру без раздумий. А теперь что? Достаточно взглянуть по сторонам, чтобы понять, что Лев потерял контроль. Не только с братом, а, вообще, в своей жизни.
Дверь снова качнулась от ветра, и Лев вспомнил о Мире: она всё ещё лежала на мокрой земле. Он окинул взглядом мебель в гостиной.
Интересно, эта кушетка поместится в теплице?
1.
Лев встретил Миру за неделю до этого.
Приехал по приказу Баски в его дом. Июнь радовал тёплыми ночами, и двери в массивном трёхэтажном особняке были нараспашку. Один за другим прибывали гости. Мужчины с «ролексами» и «верту», женщины с бриллиантами в ушах, на пальцах, даже в волосах, выходили из своих «мерсов» и «бэх», ступали по подсвеченной брусчатке, а широкие ступеньки парадной лестницы вели их прямиком в руки «чёрного смокинга» на входе. Кажется, его звали Паша, он был главным по охране. Лев видел его раньше в этом доме, когда приезжал по делам брата.
Они с Димой воровали и продавали предметы искусства, украшения, артефакты, и Баски часто становился заказчиком.
На этот раз задача Льва не имела отношения к искусству: ему нужно было доставить в Благовещенск и обратно девушку. Сказали забрать из этого самого дома, подъехать к восьми.
– Жди в машине, – буркнул Паша, скрестив руки на груди.
– А отлить можно? Или лучше в кустах?
Паша быстро заморгал, огляделся вокруг и отступил, пропуская Льва в дом.
Просторная гостиная поблескивала хрусталём, официанты рассекали с подносами между столиками и стоячими гостями; там и тут звучали разговоры об удачных сделках, новых ресторанах в городе и политических проблемах на Кубе.
Лев, может, и вписался бы в тусовку, если бы не выглядел как преступник с плаката «особо опасен»: побрился бы и надел костюм, а не спортивные штаны и худи…
Нет, всё равно бы не вписался.
Лев долго добирался до туалета: коридор больше походил на галерею, и Лев останавливался у каждой картины. Качественные подделки, украденные, некоторые из них привёз сюда Дима – Лев помнил, когда это было и сколько денег они с братом выручили. Дима продал Баски десятки картин, но, видимо, как многие перекупщики, он оставил себе несколько. Те, что имели особый смысл.
На обратном пути Лев задержался у бара.
– Ты за рулём, так что тебе только сок, – «чёрный смокинг» Паша навис над Львом, перехватив его стакан.
– Это кока-кола, – ответил он.
Паша поднёс напиток к носу и попытался сквозь пузырьки уловить запах виски. Но сдался и вернул стакан на барную стойку. Он ещё пару раз оглянулся на Льва, а потом потерялся в толпе гостей.
«Что здесь происходит?», – думал Лев. Он в жизни не видел такого скопления богатых в одном месте. Если это аукцион, то где лоты и ставки? Может, благотворительный вечер…
Самого Баски нигде не было, зато Лев заметил свою «цель». Вчера Лев получил её фото: тёмные кудрявые волосы до плеч, среднего роста, среднего телосложения, лет двадцати-пяти. Её внешность показалась ему экзотической, но по фото он не мог понять, почему. Теперь он видел: дело в смуглой коже и необычных глазах – миндальных по форме и цвету.
«Испанка», – подумал Лев, продолжая разглядывать её. На Мире было синее платье с открытой спиной, и она словно ёжилась в нём: ей не нравилось быть на виду, да и туфли на каблуках она не умела носить.
Мира пряталась ото всех, потягивая сок за дальним столиком, пока «смокинг» Паша не увёл в конец зала за угол. Любопытство Льва повело его следом, но дверь закрылась прямо перед носом. И только синее платье маячило за мутным стеклом.
– Лев, – раздался голос сзади. Лев обернулся. Баски сопровождал гостя, мужчину в годах с тростью из красного дерева.
– Иди в зал, перекуси, подожди Миру, она скоро освободится, – властным баритоном сказал Баски и проводил гостя за дверь. Мужчина налегал на трость всем своим весом, похоже, ему светило инвалидное кресло.