Болевые точки
Шрифт:
Через неделю у дома Татьяны остановилась белая «Волга». Из неё вышли трое. Это были Гена, Женя и Гриша. Татьяны дома не было, и Валерка смотрел телевизор да мысли в голове гонял.
Вошедшие в дом без церемоний сели кто на стул, кто в кресло. Валерка оцепенел. Впал в ступор и не мог сообразить, как его они нашли.
– Ну, что на связь не выходишь? – вдруг спросил Гриша.
– Так это… Телефон…
– Ну да… Телефон – это проблема.
– Где машина с грузом? – вцепился взглядом
– На таможне.
– Какой таможне? Машина туда и не заходила!
– Как не заходила? – оторопел Валера.
– Вот тебе официальная бумага с таможенного поста, – Гриша кивнул Жене, и тот положил на стол лист формата А4, где чёрным по белому: «На Ваш запрос от …, автомобиль марки «МАЗ», гос. № …, таможенный пункт пропуска не пересекал…».
– Это как же так? – поднял Валера на Гришу глаза.
– Где автомобиль, и где груз? Ты чего? «Кидок» нам устроить решил? Живьём в землю закопаем! Где груз?
– Я не понимаю… Я…
Валера лежал в подполе со связанными руками.
Очнулся он от вспышки фотоаппарата. Это Гена сделал два снимка на моментальный «Полароид» и выбрался из подпола, с шумом грохнув крышкой.
= 5 =
Иван Владимирович смотрел на фотоснимки, что лежали перед ним на столе. Слёзы стекали по его небритым щекам, и он ничего не мог с этим поделать. Фотографии внучки, как та идёт в детский сад, фотографии жены, фотографии невестки. Эти нелюди требовали возместить ущерб, принесённый им его сыном. Всё это было страшным сном, жестокой действительностью, абсолютным крахом.
Он в момент лишился всего имущества, что накапливал всю свою жизнь. Двух квартир, двух автомобилей, двух гаражей, садового участка. Вот теперь ещё и сына нет… Всё перевёл на каких-то людей. Всё! Он один сидел в комнате и не знал, что делать дальше. Жаловаться идти было некому. Страх за жизнь внучки, жены, невестки, а об этом ему было сказано, был решающим фактором во всей этой вакханалии, что вертелась в течение двух недель.
Валерка не объявлялся, и от этого было совсем невмоготу. Да и что он мог сделать? Шестидесятитрёхлетний пенсионер, а перед ним здоровые бугаи. Особенно его поразил тщедушный очкарик-нотариус: будто издеваясь, заявил, дескать, сделка оформлена по закону. Какому закону?
Всё плыло перед глазами, качалась комната, и он даже не в силах был встать и выйти из помещения. Через полчаса Иван Владимирович буквально выполз из комнаты в коридор и вдоль стены шаркающей старческой походкой направился к выходу.
= 6 =
– Ну вот и всё! – в довольной улыбке расплывался в кресле Гриша.
Женя и Гена сидели у стола и внимательно слушали босса.
– «МАЗ» продан в Туркменистан. Деньги за сигареты пришли. Имущество терпилы продано. На круг мы имеем около 100$ в тысячах. Тягач – отдельная статья. Оно и понятно, накладных расходов было много, но всё же… Пока падаем на дно. Деньги я у себя держу. По 10000 вы получаете сейчас, а я пока в белокаменной крутнусь. Есть там тема одна, но пока всё не проверю сам, дела не будет.
Женя и Гена взяли по пачке купюр со стола и вышли за дверь. Гриша плеснул себе в бокал коньяку и погрузился в тяжёлые думы.
Эпилог
Гриша погиб в автоаварии на трассе М-1 в 2002 году. Прихватило сердце прямо за рулём. Судьба остальных персонажей мне неизвестна.
Модест
Перестук колёс. Музыка путешествий. Проносящиеся мимо полустанки. Разговоры с попутчиками. Новые встречи. Знакомства. Неспокойно на душе. Ещё с вечера вчерашнего дня закралось это непонятное чувство тревоги. Томно потягивает в левом подреберье и отдает в левую же руку.
«Возраст! Мать его…», – с тоскою подумал Модест Гальперин. Ему 50 лет, он человек без определенных занятий. Так сказать, прожигатель жизни. Фурункул на теле общества. Живет с трёх квартир, что по окраинам Москвы, сданных в аренду. Модесту хватает тех 175 тысяч, что он собирает ежемесячно. Сам же проживает в весьма приятном месте – в районе Свиблово. Там однокомнатная квартирка-студия, где он себя ощущает настоящим жителем большого города.
По жизни Модесту везло необычайно. Он закончил в середине восьмидесятых техникум по специальности… Господи, он и сам уже её не помнил. После службы в армии, еще советской, он пошел служить в милицию. А что, патрульно-постовая служба. Только вовремя перепрыгнул в участковые милиционеры. Там он и обрел первую свою «двушку». Ну, как приобрёл… Скорее намутил.
Повезло ему с начальством. Старушки помирали, дети не торопились прознать о своих родственниках. Квартиры не приватизированы. Ох и вертелся он меж местным паспортным столом, ЖЭКом да своим начальником. Нужно было всё держать под контролем. Вот реально, держишь одного правой рукой, другого левой. Деньги зубами передаёшь, ещё и успеть нужно языком своё оттяпать. Хлопотно было, но опосля всё вернулось сторицей.
В тягостном раздумье протекал путь Модеста домой в Москву из Евросоюза. Поездом из Вильнюса, в купейном вагоне. Самолёты не терпел. Больше боялся, а вот поезд – это в нём вызывало чувство удовлетворения. Один-одинешенек. Тоска.
Сунув руку в дорожную сумку, он выудил на свет бутылку бренди. Крутнув крышку, уж хотел глотнуть, но передумал. Вздохнув, он шагнул из купе к проводнику за бокалом.
Конец ознакомительного фрагмента.