Болид
Шрифт:
— Это он, Омикрон, это он! — закричал мистер Дин Форсайт в 10 часов 37 минут вечера.
— Он самый, — подхватил Омикрон, встав на место хозяина у окуляра телескопа, и добавил: — Надеюсь, что сейчас этого доктора Хадлсона нет в его донжоне!
— Или, если он там, — закончил мистер Форсайт, — то не увидел болид.
— Ваш болид, — вставил Омикрон.
— Мой болид! — повторил Дин Форсайт.
Однако они оба ошибались. «Этот» доктор Хадлсон бдел в своем донжоне, направив зрительную трубу на северо-восток. Он наблюдал за метеором с того момента, когда тот вынырнул из туманной дымки на северо-востоке и, конечно, как и они, не терял его из виду на всем протяжении траектории вплоть до того, как метеор исчез во мгле на юго-западе.
Более того, не только астрономы-любители заметили метеор в этой части неба. Его появление констатировали обсерватории Питгсбурга и Цинциннати, равно как
75
Речь идет о путешественнике Гастоне Штиглере, совершившем (в заочном соперничестве с героем Жюля Верна) кругосветное путешествие за 63 дня. Он написал книгу об этой кругосветке (см: Stiegler G. Le Tour du Monde en soixante-trois jours. P.: Lec`ene, 1901).
76
Люди, много путешествующие по свету (англ).
Разумеется, газеты старались держать своих читателей в курсе всего, что имело отношение к болиду. К нему было приковано внимание не только астрономов, но и широкой общественности. То обстоятельство, что газеты Уэйстона больше, чем прочие, торопились предоставить точную информацию, поскольку два первооткрывателя жили в их городе, не вызывало удивления. Однако болид появился в таких условиях, что для его изучения требовались расчеты, возможные только в обсерваториях. Он не был одной из блуждающих звезд, которые проносятся и исчезают после того, как промелькнут в самых верхних слоях атмосферы, одним из астероидов, которые однажды показываются и затем теряются в пространстве, одним из аэролитов, падение которых незамедлительно следует за их появлением. Нет! Он возвращался, этот метеор, он вращался вокруг Земли, словно второй спутник, он заслуживал, чтобы все занялись им. И им занимались. Как станет ясно из нашего правдивого рассказа, данному феномену предстояло занять достойное место среди самых любопытных явлений, когда-либо занесенных в астрономические анналы.
Итак, пусть сейчас не было прощения честолюбию мистера Дина Форсайта и доктора Хадлсона, оспаривавших метеор друг у друга, язвительности их заявлений и весьма прискорбных последствий, к которым всё это привело. Но их непременно поймут, причем в не столь отдаленном будущем.
Теперь метеор можно было изучать с определенной точностью, что и делали люди искусства или, вернее, люди науки. В различных обсерваториях на него направили лучшие приборы, и самые компетентные глаза припали к их окулярам.
Основываясь на переданных им заметках, газеты в первую очередь донесли до сведения своих читателей, по какой траектории следовал болид.
Эта траектория протянулась с северо-востока на юго-запад и проходила в Уэйстоне как раз через зенит. Если падение метеора произойдет над этим местом, то он рухнет прямо на город.
«Но какова вероятность того, что он упадет? — риторически вопрошала „Морнинг Уэйстон“, движимая вполне законным желанием успокоить своих подписчиков. — Он движется с равномерной, постоянной скоростью, и нет оснований полагать, что на своем пути он встретится с препятствием, из-за которого остановится».
Это было совершенно очевидно, и поэтому ни один из городов, расположенных, как Уэйстон, вдоль его траектории, не имел ни малейшего повода для беспокойства.
«Безусловно, — заметила „Ивнинг Уэйстон“, — аэролиты падали и еще будут падать. Но таковые, как правило, имеют меньшие размеры, блуждают в пространстве и падают только тогда, когда попадают на своем пути под воздействие земного притяжения».
Справедливое замечание. Как представлялось, оно совершенно не относится к данному болиду со столь равномерным движением, болиду, падения которого следовало бояться не больше, чем падения Луны. Разумеется, в определенные периоды по небу проносятся многочисленные метеорные потоки. Приведем только один пример: в ночь с 12 на 13 ноября 1833 года незадолго до 9 часов «пошел дождь» из 200 тысяч, по оценкам только
77
В ноябре, как известно, околосолнечная орбита Земли пересекает метеорный поток Леонид (светящиеся в земной атмосфере межпланетные частицы проецируются на созвездие Льва). Предваряя следующий абзац, можно напомнить читателю, что Земля на своем пути вокруг Солнца пересекает ежегодно еще один такой метеорный поток — Персеиды (в августе).
Учитывая частоту подобных феноменов, не стоит даже спрашивать себя, не потяжелел ли наш земной шар с момента своего возникновения из-за этих тысяч, миллионов, миллиардов аэролитов и не прибавит ли он значительно в весе в грядущие столетия. Но тогда из-за увеличения объема, а следовательно, и массы, а следовательно, и силы притяжения не претерпят ли изменений его обращение вокруг Солнца и вращение вокруг собственной оси? Кто знает, не изменит ли свое положение орбита Луны и не сократится ли расстояние между нею и Землей?..
Подобное замечание высказала «Стандард Уэйстон», а вскоре к ней присоединилась «Панч» в присущей ей манере:
Да будет вам! Опасность исходит вовсе не от нового болида! А вот Луна может свалиться нам на голову! И всё это по вине мистера Дина Форсайта! По вине доктора Хадлсона! Мы изобличаем их как общественных преступников!
Следовало полагать, что эта чертова газета, нападая на двух астрономов-любителей, удовлетворяла свои личные обиды. Вне всякого сомнения, потому, что астрономы-любители отказались подписаться на «Уэйстон Панч»!
Вопрос о расстоянии, на котором обращался метеор, был также решен более или менее точно. Расположенная в 26–30 километрах от земной поверхности, орбита приблизительно равнялась тому расстоянию, на котором, как предполагали, находился великолепный болид, замеченный 14 марта 1864 года в Голландии, Бельгии, Германии, Англии, Франции и скорость которого достигала 65 километров в секунду, то есть 3900 километров в минуту, то есть 5800 лье в час; [78] скорость, значительно превышавшая скорость обращения Земли по своей орбите. Скорость же нового метеора отнюдь не была столь значительной и достигала всего 410–420 километров в час. Впрочем, он летел на достаточной высоте, чтобы не столкнуться с вершинами Старого и Нового Света, поскольку самые высокие из них — вершины Тибетских гор [79] Давалагири [80] и Чамалари [81] — не превышают десяти тысяч метров над уровнем моря.
78
В расчет вкралась очевидная ошибка. Скорость 3900 км/мин эквивалентна скорости 234 000 км/ч, что дает в пересчете часовую скорость 58 500 лье (километрических).
79
Имеются в виду Гималаи. Там действительно находится самая высокая горная вершина нашей планеты — Эверест (8848 м, по современным измерениям), называвшийся во времена Верна чаще Гаурисанкар; позднее у нас было распространено китайское название этой вершины — Джомолунгма (Мать Богов). Однако Верн эту вершину не упоминает, как и вторую по высоте вершину Гималаев, Канченджангу (8598 м).
80
Сейчас эта вершина называется Дхаулагири; ее высота составляет 8172 м (по другим источникам — 8221 м).
81
Речь идет о священной для тибетцев горе Джомолхари (7314 м), расположенной на границе Бутана и Китая.
Итак, учитывая, с одной стороны, скорость болида, составляющую 420 лье в час, или более 10 тысяч лье за сутки, что приблизительно равно скорости точек земного экватора во время вращения земного шара вокруг собственной оси, а с другой стороны, расстояние примерно в 200 километров, которые отделяли его от земной поверхности, вот к каким выводам пришли: метеор делал виток вокруг Земли ровно за сутки, в то время как Луне требовалось для этого 28 дней. Следовательно, если бы атмосфера была постоянно чистой, метеор всегда бы был виден в краях, расположенных под его траекторией, описываемой им с северо-востока на юго-запад.