Больная родина

Тамоников Александр

Быковский оказался живчиком, он ковылял прочь, сильно хромая, но при этом развивал какую-то запредельную скорость. Второй раз этот мерзавец от него уходил! Он уже пропадал во тьме, когда Сергей подхватил все ту же самую жердину, швырнул ее и снова попал. Прозвучал злобный вскрик, но Быковский продолжал топать. Ну и черт с ним.

Первый злоумышленник уже отклеился от ограды. Он был весь черный от крови, но жалости не дождался. Сергей крепко врезал ему в живот. Потом Гайдук метнулся к тому типу, который завалил ограду, схватил его за шиворот, ударил по почкам, бросил

на проезжую часть. У этих двоих в форме изначально были пистолеты, но где их искать в этой темени?

Он врезал ногой третьему, уже собрался добить всю честную компанию, но не стал, лишь демонически захохотал, когда увидел, как все трое улепетывают по переулку. Ай, какие живчики! На них живого места нет, переломанные, окровавленные, с растрясенными мозгами, но бегут со всех ног, охваченные животным ужасом.

Ночка выдалась непростой. Но Сергей точно знал, что дальше будет еще веселее. Он не оставит здесь камня на камне!

Гайдук кинулся в дом и крикнул матери, чтобы быстрее собиралась. Надо уходить.

— Сереженька, я никуда не пойду, — помертвевшими губами пробормотала Клавдия Павловна. — Это мой дом, Сережа, даже не проси. Со мной ничего не будет, не волнуйся.

Отчасти Клавдия Павловна была права, но сын не мог не тревожиться за мать. Он приказал ей оставить дверь незапертой, чтобы не выломали, выключить свет, а самой спрятаться в клоповнике и никуда не выходить. Быть одетой, взять с собой документы, деньги. Это не просьба! Пусть видят, что в доме никого нет.

Только после того как мама клятвенно пообещала так и сделать, он схватил окаменевшую Диану и поволок из дома. Они пролезли на ее участок. Гайдук велел женщине одеться, взять документы, деньги, разбудить Ярослава Григорьевича, втолковать ему, что надо сделать. Но тут Сергей решил, что сам будет присутствовать при этом процессе.

Пожилой мужчина оказался понятливым. Он испуганно посмотрел на Гайдука, пышущего злобой, кивнул, заохал, начал одеваться.

— Диана, уводи отца подальше, — распорядился Сергей. — Есть поблизости знакомые, у которых вас не будут искать?

— Подожди, Сережа. — Диана потерла виски. — Не надо знакомых. На задворках нашего участка есть старый сеновал. Сейчас там хранятся дрова и всякий хлам. В полу люк, его непросто найти, он завален мусором. Там подпол, раньше в нем хранили соленья, а потом, когда вырыли новый погреб…

— Я понял, — перебил ее Сергей. — Пять минут на раскачку. Собирайтесь, а я подежурю у окна. Берите теплые вещи, фонарь, одеяла, что-нибудь из еды, питья.

Через несколько минут три размытые мраком фигуры с охапками вещей спустились с заднего крыльца, углубились в огород. Сеновал за сараями оказался древней скособоченной конструкцией в двух уровнях.

«Отличное место для хранения того, что жалко выбросить», — прикинул Сергей, взбираясь по шаткой лестнице.

Наверху он не задержался, спрыгнул вниз, принялся растаскивать ржавые жестяные листы, какие-то брусья, обросшие не самой ароматной плесенью. Под грудой неликвида обнаружился люк, под ним — лестница, пока еще способная выдержать вес человека.

Григорий

Ярославович оказался мужчиной не вредным, спустился, отдуваясь, в черноту подпола. За ним туда полезла Диана.

Сергей решил пока не прятаться, поднялся наверх, залег за подгнившей загородкой. Он должен был контролировать ситуацию. Свалиться в погреб никогда не поздно. Стрелки часов сомкнулись на цифре «два», украинская ночь была тиха и безлунна. Во мраке вырисовывались два дома — Бойко и Гайдуков. Одноэтажная часть Новодиева мирно спала.

Отставной капитан не знал, что будет дальше, но на всякий случай подготовился к худшему. Поколебавшись, он позвонил Петру. Тот ответил заспанным голосом. Сергей рассказал в двух словах, что случилось.

— С Клавдией Павловной все в порядке? — прохрипел Петр.

— Да. Мне жаль, Петруха, но вам пора валить. Хотя бы временно. Не знаю, что будет, но боюсь, что вас могут повязать. Вашими жизнями будут шантажировать меня. Увози своих. Прямо сейчас. Хоть в лес, хоть по дрова, но спрячьтесь. Машина на ходу?

Петр долго молчал, вздыхал, потом все-таки принял решение и проговорил:

— Хорошо. Машина на ходу. Деревня Новоагеевка, это шесть верст от Новодиева на юго-запад. Пару лет назад я купил там развалюху — первая от околицы, рядом с лесом. Поживем в ней денек-другой. Про эту недвижимость никто не знает, мне как-то стыдно было хвастаться.

— Отлично, — обрадовался Сергей. — Отправляйтесь немедленно, козьими тропами, без встреч с патрулями. Будь на связи. Как приедете — доложишь.

Он вздрогнул, услышав сзади шорох. К нему подползла Диана с ворохом одеял. У Сергея дрогнуло сердце. Духу не хватило прогнать ее. Она пристроилась рядом, он обнял ее за тонкую талию. Не страшно — в случае опасности они успеют спрыгнуть в погреб. А если не успеют… то вместе умрут. Она прильнула к нему, обняла обеими руками.

— Прости, что подставил тебя, — прошептал он. — Хотел как лучше, а вышло, сама понимаешь…

— Спасибо, что защитил меня от Быковского, — тихо сказала она. — За все спасибо. За то, что ты есть, тоже.

Сердце Сергея никогда так не щемило. Он постелил одеяло, они легли, укрылись вторым. Диана вздохнула, обвилась вокруг него, прижалась так, что они превратились в один комок. Оба были одеты, но он чувствовал, как горит ее возбужденное тело.

— Увези меня с собой… — прошептала она. — Не могу тут больше. Все равно не будет жизни.

— Куда увезти?

— В Россию. Никогда там не была. Нам всякие ужасы про нее рассказывают. Наверное, врут, если там есть такие парни, как ты.

— Наверное, врут, — согласился Сергей. — Ты уверена, что хочешь уехать?

— Да.

— Ты хорошо подумала?

— Главное, что подумала. — Она тихо засмеялась.

— А Ярославу Григорьевичу твое желание не покажется немного странным? Пожилым людям трудно менять место проживания.

— Он родился на Ставрополье, станица Кочубеевская. Думаю, папа справится. Ты хочешь, чтобы я была с тобой?

— Очень, — признался Сергей и закопался носом в волосы, пахнущие детским мылом.