Шрифт:
БОЛЬНИЦА НА ЗМЕИНОЙ ГОРЕ
*** 1 ***
– До свидания, монна Даттон.
Ночной охранник привстал со своего места и раскланялся со мной. Зеленая физиономия орка расплылась в приветливой улыбке, обнажившей подточенные клыки.
– Доброй ночи, Фрибс.
Я хотела закончить сегодня пораньше, чтобы успеть уложить Лори спать, но, как это обычно бывает, спокойный день закончился неприятностями, которые посыпались как из рога изобилия. Сначала господин Таббрис притащил за загривок сынишку, который,
– Все в порядке, господин Таббрис, – уверила я испуганного отца. – От пары ягод вреда не будет. Сейчас я дам вам микстуру, пусть мальчик примет две ложки на ночь. И, прошу, следите за тем, чтобы он больше времени проводил в человеческой ипостаси.
– Да, да, знаю, – вздохнул оборотень. – Но он так любит чувствовать себя волком. Хотя это тормозит развитие…
Едва я распрощалась с пациентами, как появилась пожилая гоблинка, госпожа Лукут. Она была уверена, что сломала руку. К счастью, оказалось, что это растяжение. В своем почтенном возрасте госпожа Лукут не оставила прежние привычки: она собирала яблоки в своем саду, ветка подломилась, и гоблинка упала на землю.
Пока я накладывала тугую повязку, сплетая заживляющее заклинание, часы на ратуше пробили девять вечера.
Бедная Лори, снова ляжет спать под присмотром нянюшки. Горе-родители заняты с утра до вечера. Мы с Лансом стараемся укладывать дочь хотя бы по очереди, но сегодня муж допоздна на заседании совета.
Когда я приеду, малышка будет видеть десятый сон. Ничего, завтра утром позавтракаем вместе…
Я уже спускалась по ступенькам, когда мысли прервал пронзительный писк сигнального артефакта. Я вытащила из кармана кристалл кварца, мерцающий алым. Случилось что-то плохое!
Няню, госпожу Клэри, нельзя назвать паникершей. Она ни за что не стала бы беспокоить меня на работе из-за пустяков. Я помню один-единственный раз, когда добропорядочная гномиха вызвала меня посреди дня: у Глории появилась сыпь и поднялась высокая температура – оказалось, дочь подхватила ветрянку.
Что же сейчас произошло? Упала? Порезалась? Потерялась?
Я додумывала уже на бегу. Кольцо на указательном пальце правой руки сняло защиту с двери мобиля. Я прыгнула на сиденье и тут же вдавила педаль в пол и переключая рычаги. Хорошо все-таки, что Ланс настоял, чтобы я выучилась водить! А потом подарил самую безопасную и новую модель. Подумать только, когда-то мобили казались мне недоступным чудом, а теперь я сама с легкостью управляю самодвижущимся механизмом.
Я кинула кристалл кварца на соседнее сиденье. Он по-прежнему пищал и светился – значит, няня не отключила сигнал.
– Что же там у вас происходит? – бормотала я, пристально глядя на дорогу.
Хотя краем глаза нет-нет да косилась на артефакт и поэтому едва не врезалась на повороте в фургон зеленщика.
«Проклятие! Надо собраться! Чего я паникую? Там охраны полон дом!»
После того, как начались нападения на родственников члена совета, граф Даттон потребовал, чтобы мы перебрались в их дом, и Ланс впервые не стал возражать отцу. Родовое имение Даттонов —почти неприступный бастион: высокие стены, охранные артефакты и хорошо обученные телохранители. Не стоит волноваться!
Однако, как только я миновала ворота, распахнутые настежь, стало понятно, что волновалась я не напрасно.
Подъездная аллея огибала левое крыло здания. Там, в левом крыле, на втором этаже располагались наши с Лансом комнаты и детская Лори.
Я подняла глаза на окно, закричала и изо всех сил втопила в пол педаль тормоза. Рванула дверцу мобиля и едва не вывалилась на дорогу, но тут же, подхватив длинный подол, рванула к дому.
Окно детской оказалось открытым, занавеска сорвана. Мы всегда закрываем окна. Ланс даже наложил дополнительное заклинание – когда шаловливые ручки Глории тянулись к окну, оно говорило строгим голосом Ланса: «Ай-яй, малышка, отойди подальше!»
Под окном в траве кто-то лежал без движения.
– Нет, нет, нет… – шептала я.
Подбежала ближе и испытала одновременно огромное облегчение и шок. На траве лежал один из телохранителей – молодой гоблин. Он был мертв. Никто бы не выжил после таких ранений: разорвана грудная клетка, да так, что торчат осколки ребер.
Я проглотила рвущийся наружу испуганный крик и поборола минутную слабость. Сейчас я не женщина – я целитель.
Я проверила сердцебиение и дыхание. Нет, парню уже не помочь.
Я задрала голову к окну, борясь с искушением позвать дочь. Бросилась обратно к мобилю – так быстрее, чем бегом. Колеса со свистом затормозили у крыльца, вырывая из земли фонтан мелких камушков и песка.
Я кинулась в дом. В холле, в гостиной – темнота, не горит ни один светильник. Слуги в это время уже расходятся по комнатам. Надеюсь, поэтому в доме так тихо…
Я побежала по лестнице на второй этаж, по пути сотворив светлячка, чтобы освещать дорогу. Сердце колотилось, но разум приобрел невероятную ясность. Что бы там ни произошло, я должна сохранять спокойствие, чтобы помочь дочери.
Я толкнула дверь, ведущую в коридор, где располагались наши комнаты и почти сразу натолкнулась на распростертое на полу тело – снова телохранитель. Изуродован. Мертв.
Я закусила губу, чтобы не начать истерически звать Глорию, и осторожно пошла вперед.
Из детской Лори сквозь распахнутую дверь лился уютный свет ночника. Царила обманчивая тишина, и, если бы не тело охранника в коридоре, я бы могла подумать, что все в порядке.
Я несколько раз вдохнула, сжала кулаки и переступила порог.
Первое, что бросилось мне в глаза, – кровь. На стенах, на полу, на розовом детском покрывале. Взгляд выхватил тело няни, брошенное у стены, как сломанная кукла. У противоположной стены лежал еще один телохранитель.
В центре комнаты на белом ковре с мягким длинным ворсом чернела клякса. Клякса издавала чавкающие звуки. Я моргнула, и зрение обрело резкость.
Не клякса. Какая-то тварь, похожая на огромную летучую мышь. Она припала к полу, ее черные кожистые крылья подрагивали, длинные когти на концах крыльев, оба размером с охотничий кинжал, упирались в пол.