Больница скорой помощи
Шрифт:
Девочка была мертва. Она больше никогда не сможет ничего сделать в этом мире. Она не скажет больше ни одного слова. Скоро ее вообще больше не будет, только различные конечности и органы расчлененного тела будут лежать в разных шкафах, помещенные в банки со спиртом.
Дрожь пробежала по всему телу молодого человека. Ему стало так холодно, как даже не должно быть в таком промерзшем помещении. Но только на несколько секунд. Рука Виталия от лица девочки пошла вниз к ее груди, прошлась по животу и по левой ноге направилась к колену. С каждым пройденным ею сантиметром Виталию становилось теплее, пока не стало совсем жарко. Сейчас его
И вот сейчас с ним это опять произошло.
И опять Виталий сильно испугался. Только страх так смешался с наслаждением, что стало трудно стоять на ногах.
Послышались шаги. Это возвращался Эдик. Виталий почувствовал себя преступником, застигнутым на месте преступления. Он заметался и едва успел накрыть девочку простыней. При этом он чуть не упал, и когда Эдик снова был перед ним, зубы у Виталия стучали, а руки тряслись. Усилием воли Виталий заставил себя принять вид, что с ним ничего не произошло. Но Эдик был чем-то сосредоточен и поэтому ничего не заметил.
Виталий перевел дух.
Они вернулись в кабинет, Эдик запер серую дверь, и они снова стали пить чай. Разговор дальше почему-то не пошел. Виталий никак не мог сосредоточить мысли, и поэтому скоро заторопился домой. Эдик не стал его задерживать.
– Заходи сюда. Я дежурю каждые четвертые сутки, – сказал он, провожая Виталия.
– Обязательно приду, – вырвалось у того.
Когда он пришел домой, то все еще находился под впечатлением того, что с ним произошло. Он был так сосредоточен на этом, что больше ни о чем другом думать просто не мог. Ночью он почти не спал. На него навалилась бессонница со своими тяжелыми мыслями и раздумьями. Главное место в мыслях Виталия занимала мертвая девочка. Он в мельчайших деталях вспомнил все, что было и опять, когда мысленно прикоснулся к девочке, почувствовал те же симптомы, что и в морге. Только в этот раз, никто не помешал Виталию, и он благополучно кончил.
Боже! Он и не знал, что это так приятно – до конца прожить эти несколько секунд. И почему это он раньше такого не делал?
Прошло три дня. Каждую ночь Виталий прогонял в голове мысли о морге и мертвой девочке. Только в третью ночь воспоминания были уже не четкими, расплывшимися, и у него ничего не получилось. Виталий тогда чуть не расплакался от обиды. Напрягся, как мог, но это не помогло. Весь следующий день он был хмурым и злым, не мог никого видеть и ни с кем разговаривать. Когда на улицах стало темнеть, он понял, что ему надо делать. Ноги сами понесли его к больнице, вернее к той ее пристройке, где находился морг.
Эдика там не было. Он ткнулся в закрытую дверь, и долго не мог понять, что туда внутрь ему не попасть. А так хотелось. Ему до зуда вдруг захотелось еще раз посмотреть на ту девочку, а если повезет, то и потрогать. Но дверь, обитая железом, была закрыта. Виталий стал ждать, но прошло два часа, а никого не было. Он только промерз до костей. Наконец уже в полной темноте появилась какая-то фигура. Она направлялась к Виталию. У того от волнения забилось сердце.
Но это был не Эдик. Это был совершенно другой парень. Он окинул Виталия мрачным подозрительным взглядом. Тот даже съежился. Ему показалось, что этот парень в чем-то его подозревает.
– Мне Эдик нужен, – по-детски жалобным голосом пискнул он.
– Эдик сегодня не дежурит, – парень больше не смотрел на Виталия. Он возился с ключом; никак не мог попасть в щель замка и тихо чертыхался. – Завтра, кажись. А может послезавтра.
Донельзя разочарованный Виталий поплелся прочь.
На следующий день он снова появился у, ставшей уже вожделенной, двери. Она пропустила его внутрь, и к своей великой радости он увидел дремлющего на диване Эдика.
– Привет, – Виталий стал стряхивать с обуви снег, чтобы было легче скрыть смущение.
Но Эдик ему обрадовался, причем совершенно искренне.
– Чертовски рад, что ты пришел! Умираю здесь от скуки и одиночества. Больше всего на свете не люблю пить чай в одиночестве.
– Решил вот зайти, – пробормотал Виталий.
– Молодец! А то ведь мы, тогда как-то и не договорили.
И снова, как и в прошлый раз, они стали непринужденно и премило болтать обо всем на свете, как это и полагается двум молодым интеллигентным людям. Время шло незаметно. Пришел и долгожданный для Виталия момент, когда Эдик направился в покойницкую.
– Можно я с тобой? – как ни в чем не бывало, спросил Виталий.
– Что понравилось? – развеселился Эдик.
Виталий понял, что спасти его может только полная искренность.
– Ага.
– Тогда пошли.
И снова этот зал, и эти мраморные столы.
И «они». Манящие и соблазнительные даже под простынями. У Виталия сердце сжалось в предчувствии счастливого возбуждения. Но теперь он совершенно владел собой, и внешне был абсолютно спокоен.
– А что той девочки уже нет? – спросил он, когда не увидел знакомого очертания.
– Да ты что! Ее уже давно увезли.
– Жаль, – тихо сказал Виталий.
– Да брось ты, – беспечно отозвался Эдик. – Тут надо ко всему относиться спокойно, иначе с ума сойдешь. Ведь каждая смерть, по сути своей – трагедия. Каждый покойник огромный умерший мир, можно даже сказать – цивилизация. Вселенная.
– Да конечно, – поспешно согласился его собеседник. – А можно на них посмотреть?
– Да смотри, сколько хочешь, коли нравится. Мне не жалко. Только их сегодня не много. Так скажем, что смерть в этот раз собрала скудную жатву.
Эдик был наполнен юмором и весельем, как молодое вино воспоминанием о лете. Как все молодые медики он был большим циником.
Покойников действительно было немного. Всего три человека. Двое пожилых мужчин и одна молодая женщина. Увидев ее, Виталий тут же забыл про девочку. Все его внимание сразу же переключилось на новую покойницу…
Это было давно. Теперь Виталий Решетников уже старый некрофил, и одним созерцанием труппа давным-давно уже не удовлетворялся. После школы он сразу попытался поступить на медфак, не набрал нужное количество балов и провалился. Но это его не обескуражило. С результатами экзаменов он без экзаменов поступил в медучилище и окончил его с отличием, после чего поступил в морг. Дальше учиться он не стал. Цель была достигнута.