Больница скорой помощи
Шрифт:
Лихорадочными движениями он проделывал, чуть ли не десяток различных действий, направленных на поддержание возрождающейся жизни. Делал уколы, вводил через катетер физраствор, да еще успевал записать каждое свое действие, потому что не доверял памяти. Но вот на его лице стали появляться признаки отчаяния. Он уловил первые признаки того, что и в этот раз все будет как прежде. Безошибочным чутьем великого ученого и хирурга он увидел первые признаки смерти. Неужели и в этот раз она одержит над ним победу?
И тут вдруг женщина открыла глаза и посмотрела на него мутным невидящим взором. Егор Васильевич вздрогнул. Сегодня он зашел так далеко, как еще не разу не заходил. По спине у него побежали мурашки. Человеку показалось, что сама смерть смотрит ему в глаза. Как страшно видеть все это. Однако состояние страха продолжалось не более секунды, его быстро сменил новый приступ радости.
– Ну! – закричал он женщине. – Ну, родная, давай, вставай! Ты жива, жива! Ты меня слышишь? Ты видишь меня?
Женщина ему не ответила. Вместо этого она стала делать отчаянные попытки подняться. Голова ее на секунду оторвалась от поверхности стола на несколько сантиметров. Врач не верил своим глазам. Господи! Его сердце выдержит ли это? Выдержит! Мотор у него отличный. Егор Васильевич взял себя в руки и стал массировать мышцы, чтобы быстрее разогнать по телу женщины кровь. Это помогло. Руки ее стали двигаться более эластично. Он снова наполнил шприц коричневым раствором и попытался сделать укол в вену. Ему не сразу удалось это. Рука все время дергалась и дрожала.
И вдруг изо рта ее вырвались какие-то булькающие звуки, и женщина села на столе. Голова ее сразу безжизненно повисла. Секунду она сидела, не двигаясь, потом упала на бок. Гулко стукнулась голова о поверхность стола. Кожа треснула, и из раны сразу полилась кровь. Она была яркая и горячая и сразу разлилась большой лужей. Егор Васильевич схватился за голову.
Это была катастрофа. Женщина больше не подавала никаких признаков жизни, сколько их не искал несчастный доктор. Увы, она снова была мертва. Мертвее не бывает. Кровь снова стала свертываться, кончики пальцев уже стали холодными. Опыт закончился. Он снова проиграл. Егор Васильевич вытер с лица пот, и безвольно опустился прямо на пол. Долго он сидел на полу почти без движений, устремив пустой взгляд на выложенный темно-розовой плиткой пол, этот современный Франкенштейн.
Сорок лет жизни посвятил Егор Васильевич Безруков оживлению трупов. Он также, как и Виталий Решетников, имел свою тайную страсть. Она сжигала его адским пламенем и вот уже чуть не полвека полностью подчиняла его себе. В детстве он совершенно не думал стать врачом. Куда ему простому деревенскому парнишке. Все, на что он надеялся в жизни, это стать колхозным трактористом. Родители у него были простые неграмотные крестьяне. Только случайность привела его однажды в город в тринадцатилетнем возрасте. Приехал погостить к тетке, которая вот уже пятнадцать лет жила в городе и даже была замужем за работником конторы. Этот работник конторы, звали его Пантелеймон Арбитрович, пожилой пузатенький мужичонка оказался приветливым дядькой и встретил племянника без неприязни. Люди тогда вообще были гостеприимными. Не то, что сейчас. Он жил в городе почти все лето. Тетка жила в старинном дореволюционном доме, и вместе с ней, ее тремя детьми и мужем жила еще и незамужняя сестра Пантелеймона Арбитровича Агриппина. Это была довольно смешная особа, а для деревенского Егорки и вовсе представлялась настоящим чучелом в облике человеческом. Она была экстравагантна и обладала столькими чудачествами, что могла претендовать и на благородство. Мальчик сразу про себя прозвал ее буржуйкой, но, тем не менее, она ему нравилась. Именно она и привила ему любовь к чтению. До этого он и не подозревал, какое это интересное занятие – читать книги. В деревне у них библиотеки не было, а тащиться в районный центр ради книг, ему в голову не приходило. Но Агриппина Арбитровна из своего сундука доставала всегда такие удивительные вещи, что мир приключений и путешествий просто закружил голову деревенскому, ничего не видевшему в мире подростку. Агриппина была очень романтичной натурой и тоже обожала книги про Тарзана, трех мушкетеров, детей капитана Гранта и многое другое подобное этому. Собственные племянники ее были абсолютно равнодушны к книгам, читать не любили, даже искренне презирали это занятие, в чем тетка винила их неграмотную деревенскую матушку. Когда же она увидела, с каким рвением приступил к чтению Егор, она сразу преисполнилась к нему чуть ли не любовью. Ведь книги были ее главной любовью в жизни, мало любовью, настоящей религией, и она чувствовала себя миссионером, долг коего приобщить к благу каждого смертного. У нее был целый сундук набитый книгами, но Егор прочитал все книги за один месяц. Он ничем другим и не занимался. Начал по второму разу, тогда Агриппина сказала ему, что на чердаке кажется есть еще один сундук с книгами, правда больше научного содержания, но при желании и там он может найти себе что-нибудь. И она оказалась права. Именно в этом сундуке Егор и нашел книгу, которая перевернула все дальнейшую жизнь.
Это был готический роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или новый Прометей», настоящая фантастика, изданная в Санкт Петербурге в 1911 году. Такая древность! Еще до революции. Роман был английским, но действие происходило в Германии. Доктор Франкенштейн потряс мальчика, как еще ничто не потрясало его в книгах. Оживлением мертвеца с помощью электричества. Вот это да. На следующий же день Егор нашел на улице мертвого котенка и притащил его домой, привязал к нему проволоку и засунул ее в розетку. Получилось короткое замыкание. Дохлый кот провонял всю квартиру, а Егор получил по шее от своего старшего двоюродного брата, сына его тетки. Но Егор не оставил свои опыты. Как оказалось, на всю жизнь. Сразу же был забыт колхоз и трактор, Егор остался жить в городе, чтобы продолжать учиться. Он заявил, что будет врачом. Больше всех его в этом решении поддержала Агриппина Арбитровна. И случилось чудо: посредственный деревенский подросток, который и у себя в сельской школе учился менее чем скромно, вдруг стал проявлять в учебе такие успехи, что учителя только пожимали плечами. Редко такое бывает в их практике. Чаще происходят обратные процессы.
Школу Егор Безруков окончил с отличием. И хотя он уже считался городским жителем, он все-таки сумел достать направление на учебу в медицинский институт от родного сельсовета и поступил туда с первого раза. Учиться ему понравилось. Он целые дни пропадал на учебе, не пропустил ни одного занятия и сразу прослыл среди студентов и преподавателей, как претендент на красный диплом. Уже на первом курсе он стал посещать хирургические операции своего профессора, а на третьем тот уже доверял ему ассистировать себя, нарушая тем самым строгие правила и инструкции. А в конце курса под наблюдением этого же профессора он сам провел первую в своей жизни операцию. Удачно. Профессор сказал ему, что он будет великим хирургом, и у него золотые руки. Безруков продолжал учиться и ни на минуту не забывал про свою заветную мечту. В конце учебы он был не только высококвалифицированным врачом, но и физиком, химиком, математиком, и еще не мало наук пришлось ему одолеть, чтобы можно было приступить к разгадыванию тайны Франкенштейна.
Сначала он и впрямь начал свои опыты с электричеством, но быстро сообразил, что сказки девятнадцатого века в двадцатом, так и остаются сказками. Он перешел к химии и фармакологии. Лекарственные аппараты интересовали его своими действиями на живые организмы, но еще тщательнее он изучал их воздействие на организмы мертвые. Из библиотеки института он не вылезал, также как и из операционной и из анатомического кабинета. Поэтому проблемы личной жизни Егор Васильевич стал решать, когда ему было уже за тридцать. Решал он их впопыхах, и поэтому ему естественно попалась жена, которой не было никакого дела до его изысканий. Всю свою энергию она бросила на его карьеру. Егору Васильевичу было не до карьеры, и между ним и женой возник конфликт, который длится и по сей день. От этого и выковался такой его злобный характер, из-за которого он быстро растерял своих немногочисленных друзей и приобрел не малое количество врагов, причем врагов достаточно могущественных. Именно они и не допустили его даже до защиты кандидатской диссертации, и он потерял целых десять лет, чтобы только защититься и стать доцентом. Диссертация совершенно не отвечала его интересам, это сказалось, на долгой и трудной ее защите. Главной же страстью его жизни оставалась тайна Франкенштейна. И он делал все, чтобы разгадать ее. Несколько раз он приближался к разгадке, пока в один прекрасный день не случилось чудо. Раствор, который он создал, и который представлял собой заменитель крови, вернее сказать восстанавливал ее функциональные действия после полного свертывания, дал, наконец, результат. Это было десять лет назад после двух с половиной десятков лет каторжного труда. Уже одним этим препаратом он мог бы прославить себя на весь мир, но не стал этого делать. Ему этого было мало. Он хотел большего и продолжал свою работу. Но дело застопорилось. Восстановленная кровь текла по жилам покойников, но они не показывали никаких других признаков жизни. Егор Васильевич продолжал исследования, изобрел еще несколько препаратов, ценность которых была огромна, и над которыми бились фармакологи всего мира, но не могли ничего сделать, несмотря на шикарные лаборатории и огромные денежные ассигнования. Он сделал их можно сказать в домашних условиях, но никому про это не говорил. Все держал в тайне. Всему свое время. Его время еще не пришло. Но оно придет. Несомненно, придет. Только нельзя бросать дело на полпути. Он и не собирался сдаваться. Сил было еще много. Со временем уже не так, но надо просто немного ускорить опыты, и вполовину сократить практику. С этим было не просто. Как хирург, Безруков проявился себя самым блестящим образом. На операции к нему ехали люди со всех концов страны. Он поднимал на ноги, казалось, совсем безнадежных больных.
Именно это не давало его многочисленным врагам свалить его. Слишком большие люди были его пациентами, и они нуждались в нем. Вместо того, чтобы терять положение, он стал подниматься по служебной лестнице и стал заведующим отделением в Больнице Скорой помощи и проработал на этом посту вот уже семь с лишним лет. В этом новом качестве ему легче было продолжать главное дело своей жизни. Пять лет назад Егор Васильевич снова пришел к мысли, что надо вернуться к электричеству, и он углубился в эту область медицины – она как раз была довольно развитой к тому времени. И вот тут то он впервые достиг результатов невиданных доселе. Трупы стали оживать. Не совсем конечно, но они уже переставали быть трупами в прямом значении этого слова. Романтики девятнадцатого столетия были правы. Электричество – великая сила. И оно является тем энергетическим фактором, который способен зажечь новую жизнь в мертвом теле. Он стоит на пороге великого открытия. Осталось открыть дверь в бессмертие и войти в него. Но последний шаг всегда самый трудный. И сегодняшний случай доказывает это. Сколько еще ошибок будет совершено? Сто? Двести? Сколько еще мертвецов будет корчиться перед ним в судорогах, прежде чем, первый из них скажет ему что-нибудь совершено непонятное им обоим, но так нужное ему и всему человечеству? Когда это будет? Может через год, может через десять лет. Что ж, он умеет ждать. Он всю жизнь ждет. И он дождется. Только смерть ему может помешать. Но именно ее он и взялся одолеть.
А сейчас надо взять себя в руки, проглотить ком обиды от очередной неудачи. Да и какая это неудача?! Сегодня он добился великого результата. Еще на один шаг приблизился к победе.
Он с трудом поднялся с пола, затекшие ноги подгибались от напряжения. Врач подошел к телу и глянул на него. И тут впервые в его душе шевельнулось что-то похожее на сострадание. Бедная женщина. Он так и не сумел оживить ее. Не судьба. Теперь надо разобраться, почему это произошло. Это можно сделать только при помощи вскрытия. Оно необходимо. Он всегда это делает.