Болотник 2
Шрифт:
— В общем так, Найденов, — майор встретил меня возле КПП — командир с тобой встречаться не будет. Он велел тебе передать, что с тобой обо всём уже договорились в прошлый раз, и друг другу вы ничего не должны. По режимной зоне можешь передвигаться, раз уж у тебя пропуск есть, а вот к части больше не приближайся. Это последнее тебе предупреждение. А от себя добавлю, если ты всё же шантажировать командира вздумал, так тебе и подстрелить могут, при попытке проникнуть на охраняемый объект. Ты меня понял сержант?! — майор прямо светился.
— Да я тебя понял Зинченко. Передай своему командиру, что никто его шантажировать и не собирается. Я просто думал, что вы мужики нормальные. У вас тут из развлечений, только смотреть как мухи сношаются, да солдатиков по плацу гонять, а вы даже с новым человеком поговорить не хотите. Ведь действительно просто так заехал, несколько недель людей не видел. Короче, тфу на вас. Ноги моей здесь больше не будет.
— Ты здесь не плюйся Найденов! — в след мне возмущенно крикнул майор — стой! Я с тобой ещё не закончил.
— Ну, говори, чего ещё хотел? — я остановился и повернулся к майору.
— Скажи ка мне Найденов. Ты пару недель назад, сигнальными ракетами на болоте не стрелял? — я вздрогнул. Найдя взорванный камень, я успокоился и о своём эксперименте уже успел почти забыть. И тут такой вопрос!
— Ну стрелял, и чё? — как можно увереннее сказал я, внутренне готовясь к предстоящему трудному разговору. — только не ракетой, а сигнальным патроном.
Майор подошёл ко мне, и глядя прямо в глаза, вкрадчиво спросил:
— А вот скажи мне Найденов, на хрен ты это сделал?
— А тебе какое дело? Надо было и сделал. Заплутал я слегка, хотел жёлтым стрельнуть, подсветить, да в темноте перепутал, красный случайно из коробки достал.
— Ну ка пойдём со мной. Ты же хотел к командиру? Вот к нему и пойдём. — заволновался особист.
Если опустить все маты и ненормативную лексика, подполковник со мной только поздоровался, и больше ничего не сказал. Я думал палкана кондрашка хватит, уж очень он был красный и злой.
Как оказалось, сигнальную ракету, которая появилась в болоте на пределе видимости от части ПВО, всё же разглядели двое караульных. Как положено по уставу, информация быстро ушла по инстанциям. Красная ракета, взлетевшая вертикально вверх, это всегда сигнал бедствия в мирное время. По тревоге был поднят вертолётный полк. Почти сутки, два армейских вертолёта прочёсывали болото возле зенитчиков, но так ничего и не нашли. И ведь можно было бы списать всё на то, что караульному померещилось, но ведь сигнал видели двое! Специально созданная из военных спасательная команда, пройти по болоту, на надувных лодках, не смогла, они едва вернутся смогли, чуть не погибнув, когда одна из лодок перевернулась. В итоге, всё списали на неизвестное природное явление, но полк покошмарили знатно, одних рапортов пришлось написать столько, что год можно туалетной бумагой не пользоваться.
Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Я оправдывался как мог, проклиная свой длинный язык и на ходу придумывая историю о том, что заблудился ночью и решил подсветить местность сигнальным патроном охотника, перепутав цвет. О том, что этих патронов у меня и не было никогда, как и пускового устройства, я старался не думать. Нам конечно их положено иметь с собой по инструкции, но таскать на себе лишний груз, никто не будет. Все охотники ходят без них. Всё шито белыми ниткам.
Майор, настаивал, что нужно немедленно информировать начальство, о том, что сигнал всё же был, и, скажем так «нехороший человек» который в этом виновен попался в цепкие лапы особиста, после кропотливой, но успешной работы. Подполковник возражал, аргументированно указывая на то, что, если ещё раз ему придётся столько рапортов писать, у него руки по самую жопу сотрутся, и незаконно выписанный пропуск, а также прошлогодняя история, может всплыть на поверхность, так как этот «гондон» точно молчать не будет. Резюмируя вышесказанное, подполковник предположил, что эта история закончится тем, что филейные части тела, как майора, так и его самого, будут использованы вышестоящим начальством, совсем не по прямому назначению.
В итоге, почти через два часа, меня выставили взашей, с напутствием: «что бы твоей ноги никогда даже близко не было в пределах видимости от нашей части, мудак!». И я был с ними совершенно согласен, мудак и есть! Чем я только думал?
Не откладывая дело в долгий ящик, и не задерживаясь даже что бы отлить, я стартанул с места стоянки на предельной скорости, ежесекундно ожидая очереди из автомата. С них бы сталось, уж очень командиры были злы на меня.
Когда часть ПВО скрылась из видимости, я остановился перевести дух. Сказать, что я перенервничал, значить ничего не сказать. Чуть не обделался от страха. Зенитчикам мне теперь лучше на глаза не показываться. Где взлетела ракета, я так и не понял. Ясно только, что где-то очень далеко, в болоте. Спрашивать более точные координаты, я не решился, и так чуть морду не набили. На пределе видимости, они сказали, а это никак не меньше тридцати или больше километров, сигнальная ракета ночью видна очень далеко. Прочесывать болото на таком расстоянии, да ещё и не зная точного направления, в поисках камня размером два на три метра, это всё равно, что искать иголку в стогу сена.
Дальнейший мой путь домой, ничем особенным не выделялся. Ехал, осматривал, как мог, прибрежную часть топи. Ничего интересного больше не попадалась. Обиженный на меня Батон, молча сопел на носу лодки, Консерва, жрал и спал. Скучно. А Батон у меня ещё своё получит, я сделаю из него или нормальную охотничью собаку, или он у меня на цепи, во дворе, на всю жизнь поселится.
Глава 7
Когда я, усталый и грязный вернулся домой, Алёнка аж плакала от радости, она вообще по любому поводу поплакать любит, хоть от горя хоть от радости, всё же нельзя молодую жену так на долго одну оставлять. Обняла меня прямо на берегу и не хотела отпускать, но ровно до того момента, пока не увидела Консерву в его самодельной клетке.
Подарку она очень обрадовалась, и я сразу отошёл на второй план. Я аж пожалел, что этого (или эту, я так и не понял пол зверька) с собой притащил. Высказав мне кучу упрёков типа того, что и клетка сильно мала, и назвал я хорька неправильно и так далее и тому подобное, Алёнка сразу развила бурную деятельность. Мне мгновенно было выдано тех задание на срочное изготовление просторного вольера. Размеры максимально большие, не меньше чем метр на метр, и что бы оборудована была не хуже, чем благоустроенная квартира. И спальное место ему сделать надо в виде деревянного домика, напоминающего нору, и лесенки с палочками и даже лабиринт с колесом, и поилку с миской для еды не забыл, что бы.
— Умыться то хоть можно с дороги, или сразу приступать? — улыбаясь спросил я у жены — пожрать не прошу, пару дней я и без еды проживу, говорят люди могут без пищи и месяц обходится.
— Ой! Прости Кирюша! — Алёнка, схватив под мышку клетку с хорьком и бросилась в дом, уже на бегу крикнув мне — я сейчас, я быстро!
Разгрузив лодку, и затащив её на прицеп, я не торопясь отправился в дом.
За время моего отсутствия дом преобразился почти до неузнаваемости. Алёна вместе с тёщей постаралась. Стены покрылись обоями, на полах подаренные нам на свадьбу и купленные Алёной паласы, ковры и дорожки, на подоконниках появились горшочки с домашними растениями и цветами. Даже в бане занавески на окнах появились. Отсутствовала только нормальная мебель, мне даже стыдно стало, обещал ведь жене, что сам сделаю, а руки так и не дошли, то лодку строил, то по болоту шлялся.