Болотные робинзоны
Шрифт:
— Николай! — крикнул с отчаянием Саша и, догнав его, крепко схватил за руку. — Не уходи от нас. Останься!
Николай остановился.
— Остаться? — медленно, словно раздумывая, спросил он. — А немцы в другое село пойдут?.. — Он вытянул сжатую в кулак здоровую руку и вдруг взмахнул ею в воздухе с такой силой, что Саша еле успел отвернуться. Николай забыл о нём, не видел его, говоря сам с собой.
— На фронт пойду, — договорил он решительно, точно обращаясь не к Саше, а к кому-то невидимому
С минуту мальчики стояли неподвижно, затем Федоска схватил Сашу за руку.
— Бежим! — крикнул он, показывая на удаляющегося Николая. — С ним! На фронт! — И уже тащил за собой Сашу.
— Николай! — кричал он. — Мы с тобой! Мы с тобой!
Николай, не останавливаясь, оглянулся.
— Ну что же? — проговорил он равнодушно. — Хотите, так идите.
Все трое пошли рядом. Саше хотелось закричать от радости. Они не одни! Они идут на войну! Бить немцев!
— Сашка! — раздался сзади тонкий голосок.
Саша оглянулся. Маленькая, замазанная и растрёпанная Маринка выбежала из конопляника на край дороги.
— Сашка! — крикнула она опять, протягивая к нему руки.
Саша внезапно остановился, будто споткнулся.
Как мог он забыть? Вот они уходят. Уйдут. А бабушка Ульяна? А дети?
— Сашка! — ещё раз позвала Маринка и всхлипнула. — Я боюсь, иди скорей, бабушка звала.
— Иду! — вдруг неожиданно для себя ответил Саша и, вырвав руку у тянувшего его Федоски, побежал назад.
— Сашка! — крикнул и Федоска. Он остановился посреди дороги, смешно поворачивая голову и растерянно глядя то на Сашу, то на продолжавшего идти Николая. — Сашка! — повторил он. — Скорей!
— Не пойду! — ответил Саша. Он уже стоял, держа за руку уцепившуюся за него девчушку. — А они как? Не пойду!
Федоска покраснел и подошёл ближе.
— Не пойдёшь? — спросил он, сжимая кулаки.
— Нет… — Саша тоже покраснел, — не могу.
— Трус! — выпалил Федоска и замахнулся было, но, оглянувшись, увидел, что Николай исчезает за поворотом дороги. — Гусак! — крикнул он и кинулся догонять Николая.
Саша стоял неподвижно, продолжая держать руку Маринки. Он не чувствовал, как крепко её сжимает, пока девочка не вскрикнула:
— Сашка, больно, пусти!
Тогда он повернулся и, опустив голову, пошёл назад. Он шёл молча, тяжело ступая, точно это не он только что так легко бежал за Николаем.
Глава 5
НА АНДРЮШКИН ОСТРОВ
Дед Никита сидел, по-прежнему обхватив руками колени и неподвижно устремив взгляд на спящего на руках бабушки Ульяны ребёнка Натальи. Но было непонятно: видит ли он его и видит ли что-либо вообще.
Бабушка Ульяна тихонько покачивала завёрнутого в пёстрое одеяльце Ванюшку. Придерживая его одной рукой, она другой гладила по голове сидевшего около неё Гришаку и что-то ему тихо шептала. Морщинистое лицо её было спокойно и приветливо.
Саше опять на минуту показалось: всё страшное, что он видел, было лишь сном. А если себя ущипнуть побольнее и проснуться… Но тут же, встретив вопросительный взгляд бабушки Ульяны, вздохнул и опустил голову.
— Это Николай был, — проговорил он негромко. — На войну ушёл. И Федоска… тоже.
Бабушка Ульяна кивнула головой и продолжала смотреть на Сашу, точно ожидая услышать ещё что-то.
Саша переступил с ноги на ногу и отвернулся.
— Ну и думайте, что я трус. И думайте. А я всё равно не ушёл!
— Не покинул, — проговорила бабушка Ульяна тихо и крепче прижала к себе спавшего ребёнка.
От этих слов руки Саши, упрямо сжатые, вдруг разжались и дышать стало легко и свободно.
— Нам тоже уходить надо, бабушка. И скорее. Николай говорил — «эти» опять придут.
— Куда уходить-то? — отозвался дед Никита, не поворачивая головы.
— На Андрюшкин остров! — решительно сказал Саша и сам вздрогнул от неожиданности. — Ты нас поведёшь, дедушка?
Дед Никита ещё больше сгорбился.
— Примет я не увижу, — безнадёжно ответил он. — А без примет пропадём все.
У Саши сильно забилось сердце.
Так это значит правда, дед знает дорогу!
— Ты мне будешь говорить, дедушка, а я — смотреть. Вставай же, дедушка! Слышишь? Времени терять нельзя.
Бабушка Ульяна посмотрела на деда Никиту, потом на Сашу.
— Весь ты в мать, Сашок, — проговорила она. — Слышишь, дед? Пойдём, куда мальчик сказал. На дорогу картошки накопаем, мешки на плетне возьмите. Дарёнка сушить повесила, головушка бедная.
Сдержанная похвала старухи приободрила Сашу. Ему захотелось действовать сейчас же, сию минуту спасти Гришаку, Маринку, бабушку, всех!
— Дедушка, идём, — строго повторил он.
Дед Никита ещё некоторое время продолжал сидеть неподвижно, опустив голову на грудь. Затем тяжело повернулся, опёрся рукой о землю и медленно встал.
— Пропадать будем, — сказал он глухо, ни к кому не обращаясь.
Бабушка Ульяна положила спящего ребёнка на землю, развязав передник, прикрыла его и выпрямилась. Даже маленькая Маринка почувствовала, что настало время действовать, она вздохнула, вытерла кулачком глаза и тоже встала.
— Я картошку хорошо умею подкапывать, — деловито проговорила она.
— Подкапывать не надо, — отозвалась бабушка Ульяна. — Дёргать надо кусты, так скорее. Ох и жалко добро портить, — сокрушённо вздохнула она…