Большая игра

Смит Дэн

— Так ты, значит, чертов террорист. Я думал, ты охотник.

— Так идиот Моррис думает.

Хазар снова посмотрел в мою сторону, и я зажмурился. Но наш враг потерял бдительность, он наслаждался собой.

— Но я куда важнее, мистер президент. Я посредник, организатор, и я свое дело знаю. Вас бы я представил мучеником, на радость народу. Правительство раздуло бы свой антитеррористический бюджет, а вице-президент был бы тут как тут для инаугурации.

— Он обо всем знает? Так вот как вы получили доступ к спутниковой связи. Он в этом

замешан?

— А кто, по-вашему, все это спланировал? Какой же вице не хочет стать президентом? Досадно, но для этого надо сначала президента убить.

— Вы не обязаны это делать.

— Знали бы вы, сколько раз я слышал эти слова.

Из глубины самолета донесся грозный гул, напоминавший стон огромного зверя, и нас сильно тряхнуло. Кабина поднялась еще выше над водой, а хвост опустился глубже, так что нос самолета еще чуть-чуть задрался и накренился.

Я открыл глаза и увидел, что Хазара отшвырнуло в сторону, дуло его пистолета теперь смотрело на противоположную стену. Президент оценил эту возможность, и в нем словно проснулось что-то звериное. Словно последние часы постоянного страха открыли в президенте нечто новое, готовое вырваться наружу прямо сейчас. Он издал ужасающий клич и с невероятной силой и решительностью повернулся к противнику, навалился на него, зажал руку Хазара, в которой тот держал пистолет, и ударил его по голове.

— Я не умру! — закричал президент. — Я не умру!

Я вскочил на ноги и бросился на помощь президенту, но он и без меня неплохо справлялся. Хазар выпустил из рук пистолет, и он отлетел в сторону, затерявшись в груде вещей, так что теперь ему оставалось только защищаться. Президент колотил Хазара обеими руками, как одержимый, нанося удар за ударом, пока противник не стих. Только тогда президент встал и подался назад, глядя на Хазара сверху вниз.

— Сначала мой телохранитель, теперь вице-президент. Кто следующий?

Лицо президента исказила гримаса гнева, он тяжело дышал, плечи угрожающе вздымались и опускались.

— Вы его уделали, — похвалил я президента.

Он посмотрел на меня и встряхнул головой, словно желая изгнать завладевшее им безумие. Он зажмурился и медленно выдохнул, а когда его глаза открылись, на меня снова смотрел нормальный человек. Тот самый испуганный и озадаченный мужчина, что вышел из спасательной капсулы прошлой ночью.

— Ты… ты думаешь, он мертв?

Я опустился рядом с Хазаром, поднес указательный палец к его носу и сразу почувствовал тепло его дыхания.

— Нет, живой. Но без сознания.

— Да, Моррис бы мной гордился.

— Я вами горжусь.

Рация на поясе у Хазара резко затрещала, и мы, не сговариваясь, на нее посмотрели.

Пшшш!

— Хазар? — прошипел голос Морриса. — Хазар? Что происходит? Хазар? Хазар? Да чтоб тебя.

Рация замолкла.

— Он слышал выстрелы, — сказал я. — И понял: что-то пошло не так.

Самолет снова заскрипел и покачнулся. Тут у президента расширились глаза, и он, спотыкаясь, шагнул к противоположной стене. Оперевшись на нее, он стал разгребать завалы вещей, раскидывая в стороны подушки и одеяла.

— Что вы делаете?

— Пистолет, — пробормотал президент. — Надо найти его.

— Забудьте о пистолете, — остановил я его. — С ним надо что-то делать. Связать его или еще что. А то он очнется в любую секунду.

— А что с Моррисом?

— Предоставьте его мне. — Я достал стрелу из колчана. — Я открываю на него охоту.

— Что ты, Оскари! Он слишком опасен.

Мне показалось, что я заметил сомнение в глазах президента. И это после всего, что мы пережили! Меня захлестнули обида и разочарование. А с ними и все те чувства, что сковывали меня вчера на платформе, и лица односельчан, ждущих, что я не справлюсь с луком.

— И почему никто не верит, что у меня все получится?

— Это не так. Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Президент протянул руку, чтобы меня остановить, но было уже поздно: я направился к двери.

Игры кончились

Я представлял, что охочусь в ночном лесу за нашим домом. Но не деревья и кусты преграждали мне путь, а перевернутые стулья и кипы бумаг. Не валуны мне приходилось обходить, а сломанные ноутбуки и портфели. Я спускался не по скользким холмам, а по мокрому ковру покатого коридора.

В руках я держал лук с вложенной стрелой.

Я больше не убегал, я больше не боялся. Я снова стал охотником.

А Моррис — моей добычей.

Концентрируясь на дыхании, медленно и ровно втягивая и выдыхая воздух, я преодолевал миллиметр за миллиметром, двигаясь тихо, как мышь. Я пересек президентский офис и смело шагнул в темноту.

Заслонки на иллюминаторах были все так же опущены, и только редкие лучи пробивались в комнату, подсвечивая кружащие в дымной пелене частички пыли.

Он был рядом. Я слышал его дыхание, шарканье ботинок по ковру.

Рядом.

Еще ближе.

В метре от меня.

Укрепленная дверь, которую президент запер на ключ, когда мы пришли сюда первый раз, была открыта. Мы специально отперли ее, когда задумали разделить наших преследователей, и они попались на эту уловку. Сейчас Моррис стоял за дверью, в комнате переговоров.

Шшак!

Я не сразу понял, что означает этот звук. Шторки на иллюминаторах. Моррис поднимал их.

Шшак!

Он хотел лишить меня преимущества, лишить меня темноты.

Шшак!

Каюту залило светом.

— Ночь прошла, господин президент, вам не спрятаться. Покажитесь же наконец, — тихий голос Морриса походил на бормотание злого духа.

Я остановился и свернул в медицинский кабинет, где, затаив дыхание, стал слушать.

Шшак!

— Вы же знаете, что я вас найду.

Я поднял лук и приготовился натянуть тетиву. Я обязан был с ней совладать. Слишком много поставлено на кон. Я должен поразить цель.