Большая книга детективных приключений (сборник)
Шрифт:
И снова грянул хор голосов. Но быстро стих — все как можно скорее хотели услышать, что же за награды их ожидают.
— Значит, первая премия, — заговорила Маргарита Алексеевна, которая в отличие от Валентины Петровны выступать со сцены любила, — почётная грамота, поездка в Москву и посещение спектакля в Большом театре с предварительной прогулкой по столице нашей Родины.
— Ура! — слаженно гаркнул девятый «Б», как будто он эту поездку с прогулкой уже выиграл.
— Тихо, тихо, — погрозила пальцем Маргарита Алексеевна, — вторая премия! Чаепитие в столовой…
— С предварительной прогулкой
— Нет, Костя, — перекрикивая смех, с укоризной ответила ему завуч, — с большим количеством вкусных тортов и почётной грамотой в придачу. А третья премия, она тоже приятная, — почётная грамота и большой групповой снимок участников спектакля. Кроме того, особо отличившихся артистов, режиссёров и драматургов ждут специальные призы.
Ученики, ещё несколько минут назад недовольные тем, что их согнали в актовый зал, лишив возможности носиться по коридорам и заниматься своими делами, теперь забыли обо всём и думали только о конкурсе. Особенно после того, как Маргарита Алексеевна добавила:
— Это будет повышение оценки за четвёртую четверть на один балл по всем гуманитарным предметам.
Это был уже верх блаженства! Настоящие золотые горы сулило ни за что ни про что вдруг раздобрившееся школьное руководство. Хотя как ни за что — за постановку, которую осуществить не так-то просто…
— Главное условие нашего конкурса — это чтобы сюжет вашего драматического действия был взят ниоткуда, — продолжала тем временем Маргарита Алексеевна. — То есть чтобы вы не показывали нам «Колобок» или «Репку» на новый лад, а придумали спектакль сами. Это трудно, да. Но — интересно. И не просто спектакль вы должны показать, а именно такой, какой вам по жребию достанется разыграть. Поэтому сейчас я прошу подняться на сцену по одному представителю от каждого класса. Ну, старосты, выходите к нам тянуть жребий.
В руках у Валентины Петровны появилась меховая кроличья шапка, которой она встряхивала, перемешивая насыпанные туда бумажки.
Старосты один за другим потянулись к сцене. Только в рядах восьмого «В» наблюдалась суета и возня. Дело в том, что старосты в этом классе до сих пор не было. За журналом — что было главной обязанностью классного старосты — ходили в учительскую все, кому не лень. А организационные вопросы решал в приказном порядке строгий, но всегда справедливый командир Пётр Брониславович. Вот и сейчас среди учеников восьмого «В» шла борьба за то, кому идти на сцену тянуть бумажку. Никто не хотел брать на себя ответственность. А предводитель Пётр Брониславович был занят и не видел ничего вокруг: со счастливой улыбкой на лице он набирал на своем мобильном телефоне SMS-сообщение для любимой жены Галины Гавриловны.
— На подготовку спектакля вам даётся ровно три недели, — говорила тем временем Маргарита Алексеевна, — и ровно через три недели в этом самом зале мы с вами, а вместе с нами и вся школа увидим шесть театральных постановок. Итак, это будут: драма, трагедия, комедия, оперетта, рок-опера и балет. И сейчас какой класс что вытянет, то и будет готовить для конкурсного показа. Ну, уважаемые старосты, приготовились. Подходите к Валентине Петровне и… тяните каждый по одной бумажке!
Пять рук одновременно сунулись в
— Пётр Брониславович, Пётр Брониславович, ну пожалуйста! — взмолились девочки восьмого «В» класса, от которого на сцене в момент раздачи так и не было представителя.
— Что, что? — засуетился Пётр Брониславович, отправивший наконец сообщение.
— На сцену, на сцену идите!
— Бумажку тяните!
— Узнайте, что нам показывать-то?
— Да не тяните же — тяните идите!
Пётр Брониславович соколом влетел на сцену и схватил из шапки последнюю бумажку. И только после этого сообразил — а почему, собственно, этого не смог сделать ни один из его учеников? Он грозно посмотрел в зал — но ученики лишь разводили руками и нетерпеливо спрашивали: «Что? Что нам досталось?»
— Жанры распределились следующим образом! — констатировала завуч, проходя вдоль выстроившихся в ряд старост и поочерёдно заглядывая в их бумажки. — Восьмой «Б» показывает трагедию, девятый «В» драму, девятый «А» балет, восьмой «А» рок-оперу, девятый «Б» комедию и восьмой «В»… — С этими словами она усмехнулась, оглядев застывшего с бумажкой в руке физкультурника — мужчину богатырского сложения. И повторила: — И ученики восьмого «В» — оперетту!
Пораженный словом «оперетта» Пётр Брониславович поспешил убраться со сцены, где старосты всех остальных классов продолжали топтаться и спрашивать у завучей, что им теперь делать с этими комедиями, балетами и трагедиями.
— Оперетта какая-то… — загнусили недовольно ученики восьмого «В», когда классный руководитель вернулся к ним.
— Лучше бы…
— Что — «лучше бы»? — строго спросил Пётр Брониславович. — Отставить критику действий руководства. Не нравится оперетта — могли бы сами выбрать себе что-нибудь из шапки. А то ишь — они делегата не могли на сцену послать. Стыд, позор!
— Почему это оперетта — позор? — поинтересовалась завуч Валентина Петровна, совершенно неожиданно вынырнув из-под руки Петра Брониславовича и внимательно оглядывая его учеников. — У нас все жанры хороши, кроме скучного. Правильно, ребята?
— Да… — нестройно и вяло затянули те.
— А оперетта — это очень весёлый жанр. У вас есть шанс сделать самую смешную постановку, всех развеселить — и выиграть конкурс! — задорно добавила завуч и направилась к классной руководительнице девятого «А», которая призывно махала ей рукой.
И тут, не сговариваясь, все ученики восьмого «В» посмотрели на Антона Мыльченко — мечтателя и витателя в облаках, сочинителя стихов и рассказов, за которым с первого класса закрепилась слава чуть ли не местного сумасшедшего. Вот теперь-то он, вечно гонимый и непонимаемый народом, оказался нужен. Кто, как не он, постарается и придумает для своего родного класса оперетту?
— А ну-ка, Мыльченко, давай напряги мозги.
— Ты ж понимаешь, что нам оперетта нужна.
— Вот и придумай по-быстрому сценарий, — тут же окружили его девочки.
— И мы спектакль поставим…
Их кольцо постепенно сжималось. Несчастный Антоша заметался. Вроде бы вот он, желанный успех и признание, но…
— Я, да я… — запинаясь, заговорил Антоша. — Стихи могу, да, прозу тоже… А оперетту я никогда, нет, никогда…
— Ну надо же когда-нибудь начинать, — резонно заметил кто-то из мальчишек.