Большая книга магии-5
Шрифт:
Но чудо все-таки случилось. Пока я везла Валериу в такси, он был явно не в себе, но как только мы переступили порог Марининой квартиры, его глаза ожили и речь стала нормальной. Но самое потрясающее было то, что он вел себя так, будто не было психиатрической больницы и он бывал здесь каждый день. Он ласково смотрел на Марину, от которой совсем еще недавно бегал, даже не хотел брать телефонную трубку.
Я смотрела, как Марина, ее мать и бабушка сажают его за стол, потчуют пельменями и чаем.
Мой сын не смотрел на меня, он не мог оторвать
Потом я уехала, а Валера остался в их доме. Он позвонил мне и сказал, что будет жить у Марины, что очень ее любит и не может жить без нее даже одного дня.
Примерно через час после этого, не вытерпев, я снова позвонила. Попросила к телефону Маринину мать и задала ей вопрос: как быть с институтом и, вообще, зачем они сотворили такое с моим сыном?
Ответ был коротким, но ясным:
– Как только они повенчаются, он снова будет ходить в институт, а потом на работу. И вообще, пока он муж Марины, вы можете не опасаться за его психическое здоровье.
Вот так, ясно и понятно. Сын больше у нас не бывает. Они с Мариной повенчались, и он ходит в институт.
Мне больно и обидно, ведь я вырастила ребенка, воспитала хорошего и доброго человека, который попал в сети к трем наглым бабам. У меня украли не только любимого сына, но и душевный покой.
Уважаемая Наталья Ивановна! Напечатайте мое письмо в своей книге, потому что матери должны знать о том, что у их сына могут перестать варить мозги только лишь потому, что кто-то сотворил свое «варево».
Если есть способ снятия этих чар, то очень прошу Вас научить меня этому. Низко Вам кланяюсь.
С уважением, Безусова Н. Ф.».
Вот такая история. Я знаю не только как варят свинячьи мозги с заклинанием на порчу разума, но и способы избавления от этой порчи.
Нельзя лечить душевнобольного человека на похоронах родных людей. Обычно это делают только на чужой могиле.
Ни в коем случае нельзя просить подождать опускать гроб в могилу, пока вы не прочтете молитву. Вообще никто, кроме вас, не должен знать о том, что вы подошли к похоронной процессии для того, чтобы полечить человека.
Не делают этого в святые праздники, в дождливую, ненастную погоду, а также в воскресный день.
Опыт показал, что этим способом порча с разума снимается очень хорошо. Больной довольно скоро выздоравливает, речь становится ясной и разумной, исчезают суетность, раздражение и агрессия. Человек становится общительным, и к нему быстро возвращаются все те положительные качества, которые присущи здоровым людям.
Неплохо еще помолиться соответствующему святому и попросить у него защиты. Те, кто дошел до отчаяния в душевных недугах, молятся Иоанну Златоусту:
О святителю великий Иоанне Златоусте! Многая и различная дарования от Господа приял еси и, яко раб благий и верный, вся данныя тебе таланты добре умножил еси, сего ради воистину вселенский учитель был еси, яко всяк возраст и всяко звание от тебе поучается. Мы же грешнии (имена),
Нарушение предсмертной клятвы (особый случай)
То, что я расскажу, похоже скорее на сумасшедший бред, чем на правду. Я читал Ваши книги и знаю, что именно Вам я могу рассказать все это. Я искренне надеюсь, что Вы поверите мне, а значит, я могу рассчитывать на какую-то помощь. Больше мне надеяться не на кого.
Одно меня волнует: мой рассказ будет долгий, а судя по Вашим книгам, у Вас нет лишнего времени. Но, ради Бога, наберитесь терпения: если я не расскажу все происшедшее подробно, то боюсь, что Вам не все будет ясно из моего рассказа.
Летом мы с женой ездили в Индию по путевке. Жара доходила до 50° С. Уже там Лена почувствовала себя плохо, а когда мы вернулись, то стало очевидно, что жена серьезно заболела.
После обследования врач сказал, что у нее опухоль, но отчаиваться не следует, так как современная медицина, слава богу, теперь на высоком уровне. Но наедине врач мне сказал совершенно другое. Он выразил мне искреннее сожаление о том, что должен сообщить плохой прогноз, так как у жены, по его словам, скоротечная саркома.
Чувствуя себя плохо, жена не поверила оптимизму врача. На столе появились медицинские энциклопедии, куча всевозможных рецептов, трав и корней. Подруги доставали ей сулему, яд мухомора, болиголов, морозник. Лена хваталась за все, как хватается утопающий за соломинку. Она боялась смерти и искала выход из создавшегося положения.
Я не говорил ей того, что сказал мне онколог, я просто не мог ей этого сказать.
Когда стало ясно, что конец близок, она перестала разговаривать. Я сидел в кресле рядом с кроватью и ничем не мог ей помочь.
Смотреть телевизор она отказывалась – видимо, ее раздражало, что где-то поют и смеются, рекламируют «Орбит» и всякую чепуху, а она лежит, перенося мучительные боли, и умирает в возрасте тридцати лет и что это случится очень скоро.
Пятого октября Лена очнулась от дремоты, в которой она пребывала последнее время постоянно. Участковый накануне сказал: готовьтесь, она уходит.
В больницу таких не берут, родителей у нее не было, подруги последнее время перестали ходить – видимо, их пугал ужасный вид Елены. Мы были с ней одни.