Большая книга приключений кладоискателей (сборник)
Шрифт:
– Слушай, а ты молодец! Вполне может так и быть. Чермный – это фамилия. Или кличка. А «…свет»…
– Пересвет! – вдруг выпалила Белка. – Богатырь Пересвет! Ну, наш Пересветов переулок в честь кого назвали, забыли? Про кого я ко Дню города реферат писала?
– Мама дорогая… – пробормотала Полундра, садясь мимо табурета. Пашка успел подхватить ее в последний момент.
– Минуту, минуту… – нахмурилась Соня. – Пересвет Чермный? Пересвет разве был рыжим? Что на сей счет говорят исторические источники?
Все дружно уставились на
– Пересвет был монахом Симонова монастыря. Ну, нашего, который возле парка. И его отправил, то есть рукоположил на Куликовскую битву Сергий Радонежский. И взял в свое войско Дмитрий Донской. Когда на поле Куликовом сошлись войска наши и татарские, по обычаю, должен был произойти поединок двух богатырей. От них выехал Челубей, а от наших – Пересвет. И они сшиблись! И оба пали замертво! Только нашего богатыря конь успел довезти обратно, а противник так и остался валяться сшибленный. То есть все равно наши победили! И началась Куликовская битва!
– В общем, все умерли, – подытожил Пашка. – Хм-м… А ведь все может быть. Белка, ты не помнишь, чем они там сшибались? Мечами или копьями? Или, скажем, булавами?
– Не помню, – пожала плечами Белка. – В Интернете ничего про это не было.
– В Интернете? – невероятно оживился Пашка. – Так у нас тогда вообще нет проблем! У меня комп на заднем сиденье машины, счас я его… Ох, блок питания разрядился. Федор Пантелеевич, где у вас розетка?
– И думать забудь! – неожиданно всполошился Пантелеич. – Здесь с електричеством баловаться нельзя! Вон мне Андрюха на День Победы чайник електрический привез, я его включил, так всю деревню разом обесточило. Даже в Серденеве за рекой тож замигало.
Пашка озадаченно взглянул на Батона. Тот покивал и добавил:
– Здесь же линию при царе Горохе тянули, как чуть чего, гроза там или что мощнее электрической лампочки, – вырубает напрочь.
– Плохо… – скис Пашка. – Тогда ждем до Москвы.
– Пацаны, а это правда наш Пересвет, из нашего монастыря, – вдруг изменившимся голосом сказал Атаманов, до того подозрительно молчавший.
Он слегка отодвинулся от стола, и тут же стало понятно, почему до сих пор Серега не участвовал в разговоре: потому что потихоньку счищал ребром ножа черноту с лезвия меча. Теперь взглядам всех присутствующих открылось почти идеально круглое клеймо на мече, в которое были вписаны славянские буквы.
– Нет, Атаманов, ты псих! – завопила Юлька. – Испортил все-таки ценную вещь!
– Все равно ты своим ятаганом вчера половину сбила! – заорал и Серега. – Хуже не стало, наоборот!
– Да что там, что, что?! – накинулись на Серегу со всех сторон.
Тот отпихнул Батона, отстранил локтем Полундру (Натэлу, подумав, оставил) и взглянул на Соню:
– Я правильно читаю? «Сим мнстр» – это же…
– Какой монстр? –
А Соня нервно улыбнулась и подтвердила:
– Да, верно. Симонов монастырь.
– А имя, имя? – заволновалась Белка. – Пересвет?
– Там начало не чистится, – вздохнул Атаманов. – Крепко въелось, кислотой надо попробовать.
– Я те дам кислотой, вандал несчастный! – машинально возразил Пашка. И вдруг нахмурился: – Белка! Ты должна помнить, раз реферат писала. Куликовская битва в каком году была?
– В тысяча триста восьмидесятом, – отрапортовала Белка.
– Мгм… А здесь, на Угре, русские с татарами стояли… Ну, кто помнит, отличники?
– Мы этого не проходи-и-ли… – расстроилась Белка. – Вообще не из программы…
– Соня?
– Подожди, я это сдавала в прошлом году… – Соня взялась пальцами за лоб. – Стояние на реке Угре… Софийская летопись… Хан Ахмат… Не помню точной даты, но в конце пятнадцатого века.
– Та-ак… А Куликовская битва, стало быть, была в конце четырнадцатого. Неувязочка получается, господа и дамы. Целых сто лет в пролете.
«Господа и дамы» подавленно молчали. Только Атаманов, по-прежнему глядя на меч, пробормотал:
– Но ведь написано же: «…свет, Симонов монастырь». Мало ли кому меч Пересвета мог достаться? Может, он после Куликовской битвы по наследству его сыну перешел.
– Дурак, Пересвет же монахом был! – фыркнула Белка. – Какое наследство? Какой сын? Его вообще убили неженатого.
– Ну, так подарил! В карты проиграл! Продал! Еще до битвы! Нигде же не сказано, что он Челубея мечом убил. Может, кулаком по тыкве приложил, и всех делов.
– Короче, дайте мне только до Интернета добраться, и я вам все скажу, – объявил Пашка. – А теперь шагом марш в огород! Что там у вас осталось, докопаем – и домой. Кстати, Федор Пантелеич, что за археологи были? Из какого города, какого научного общества?
– Да откеда мне знать-то? – растерялся Пантелеич. – Мне до них и дела никакого не было, ковыряются и ковыряются, стало быть, других занятий у людей нету. Сколько лет уж ковыряются, упомнишь их всех, что ль? Вам бы вот у Васильевны спросить, ейная Нютка кажин день к ним на велосипеде ездила, интересно было ей…
– Что за Нютка? – повернулся Пашка к Батону.
– Ничего особенного, соседка, – пожал тот плечами.
– Школьница?
– Студентка. Не помню только где. Ей лет восемнадцать, нам особо общаться не о чем.
– А она тут картошку, случаем, у бабки не копает?
– Не, все уж выкопали, только мы затянули…
– Федор Пантелеич, – обратился Пашка к Батонову деду, когда вся компания с лопатами и ведрами выбралась в огород, под неяркое октябрьское солнце. – А как бы вашу Васильевну сюда вызвать?
– А чего ее вызывать? – рассеянно отозвался Пантелеич, обозревая развороченные картофельные грядки. – Вона, задницу синюю видишь?
– Что?! – поперхнулся Пашка, посмотрев в указанном направлении.