Большая книга ужасов 2014 (сборник)

Усачева Елена Александровна

— Дом, «термит», автоматические корабли… Очень нехорошие признаки. Если я правильно понимаю обстановку…

— И что за обстановка?

— Надо поскорее найти Лину, — не ответив, сменил тему Барков. — Знаешь, Тим, такие дома, как тот, что мы видели, такие дома могут быть только… только в одном месте… — нагнетал загадочность Барков.

— В каком месте? — спросил я.

— Видишь ли, все это мне кое-что напоминает, некую легенду. И если мы попали в то место…

Как же мне не нравится, когда люди начинают себя так вести! Они просто специально провоцируют вопросы, чтобы потом

на них не отвечать.

Поэтому я и не стал особо ничего спрашивать.

— Да уж, — сказал я, — плохо. Всем плохо. Груше… то есть Лине, сейчас, наверное, тоже плохо. А нам ничего. Жаль только, что рюкзак твой потерялся. Что еще в нем, кстати, есть?

— А кто его знает, что там еще…

— Ты не знаешь, что у тебя есть в рюкзаке?

— Знаю, но не до конца. Там ракеты еще должны быть, еще что-то…

Барков пожал плечами.

— Вообще-то рюкзак не мой, — признался Барков. — У моего дяди таких рюкзаков полным-полно, я и позаимствовал один.

— В каком смысле — позаимствовал? — не понял я.

— Ну как-как… Спер!

— Спер?

— Спер, — несколько раздраженно подтвердил Барков. — Стянул, стибрил, увел. Короче, украл.

— Украл? — Сезон удивлений продолжался.

— Да, украл. А что было делать? Я ему говорю: дядя Джиг, дай, пожалуйста, рюкзак. А он только смеется. Сам виноват. Осуждаешь?

— Не знаю…

Я на самом деле не знал. Нет, конечно, украсть рюкзак у дяди — вообще что-то сверх. Но, с другой стороны, Барков все детство провел на «Блэйке», а у них там то ли восточная деспотия была, то ли вообще драконат… Так что судить Баркова мне, пожалуй, не стоило. Кто знает, как бы я сам себя повел, прожив там пару лет? К тому же если бы не Барков, то меня сейчас бы уже не было. Два раза бы не было. Сначала меня растворил бы «термит», потом сожрала бы кровать…

Я снова вздрогнул, вспомнив мерзкий дом.

— Давай я тебе расскажу про дядю? — вдруг предложил Барков.

Я хотел было ему сказать, что думаю про него и его дядю, но вдруг подумал: а что, может быть, и неплохая идея. Надо успокоиться и привести мысли в порядок, рассказ про дядю тут вполне подойдет. Поэтому я сказал:

— Ну, давай, рассказывай про своего дядю.

— Мой дядя — самый могучий дядя, — тут же сообщил Барков. — Он до сих пор собирает всевозможную ерунду, приспособления вроде бесполезные, но в то же время и очень полезные: пилюли невидимости, парашютные капсулы, пищевые капсулы, капсулы интеллекта… Дядя их разыскивает, ну а некоторые сам изготовляет. Он умелец. Мой дядя в черные егеря сразу после школы записался. Ну, не в сами егеря, а в егерскую школу. Три года на Марсе, потом еще четыре на внешних рубежах. Готовили их как не знаю вообще кого, мой дядя и сейчас зверь настоящий, он парней из карантинной службы один четверых уложит с завязанными глазами!

Барков зачем-то ткнул двумя пальцами в небо.

А я подумал, что бойцы карантинной службы тоже не младенцы. К нам в школу они приходят иногда на физкультуру — такие вещи показывают, что просто глазам не веришь. Я сам видел, как один карантинщик держал в зубах раскаленную докрасна кочергу от камина. Но спорить с Барковым не стал. Оно ж понятно: собственный дядя всегда самый-самый. Вот

мой дядя Иван, он в Бразилии живет, мог сожрать в одно рыло сорок три дуриана. Рекорд во всей Южной Америке, между прочим…

Ну вот, на меня эта барковщина начала действовать. Вон тоже как стал выражаться — «в одно рыло». Знакомы всего ничего, а Барков на меня уже повлиял. Еще пара недель, и начнешь метать копье и рвать зубами сырое мясо. Какого-нибудь местного утконоса… При чем здесь утконос? И копье? Ах, ну да, сушеный утконос был на милой сердцу Груши «Чучундре». То есть «Валендре».

Я вспомнил о «Чучундре» и тут же с тоской подумал о глетчерах, ледниках и комфортабельных подземельях Европы. И Европа показалась мне самым прекрасным местом во всей Галактике.

— Потом началась пандемия на Светозаре, — продолжал рассказывать Барков, — и черных егерей бросили туда…

Про пандемию на Светозаре я не слышал. И про Светозар тоже сам не слышал. Не знаю, может, это была одна из научных планет, их сейчас много. Испытывают на них разную машинистику.

— Там была научная база, ученые с какими-то экзовирусами там работали, хотели осчастливить всех, ну и доработались. Мобильное бешенство. В результате почти полтора года егеря отлавливали по джунглям обезумевших научных сотрудников, которые кусались, царапались, рвали друг друга и все время бежали, бежали, бежали. Половину так и не удалось найти, кстати. А как закончились дела на Светозаре, так сразу начался Большой Побег…

Я и про Большой Побег ничего, к счастью, не знал. Видимо, история одна из тех, которые случились тридцать-сорок лет назад во времена активного освоения космоса, во времена бравых черных егерей и всяких там романтиков. Те истории мало кому известны. Их не принято вспоминать, их больно вспоминать, информация о них хранилась так, что найти ее нелегко.

— Потом дяде отстрелили руку, и он вышел в отставку. А потом и вообще егерей распустили. Вот ты говоришь, я спер рюкзак…

Я, между прочим, совсем не говорил, что он спер рюкзак.

— Так у дяди моего рюкзаков тех девать некуда — на стенке рядком висят. Восемнадцать штук. А спит он в специальной камере. Ну, если вдруг ночью высадятся вредные инопланетяне, то чтобы они не успели накачать его своими мерзкими спорами.

— Ты серьезно? — удивился я.

— Вполне. Думаешь, почему черных егерей распустили? Они хотели себе оборудовать астероид, так сказать, последний рубеж обороны от вся и всех. А такого нельзя было допустить. Теперь последний рубеж обороны у дяди дома. Все ветераны-егеря параноики. Кстати, бластера в рюкзаке не было, бластер он мне отдельно подарил.

— Бластер — это от слова «взрывать»? — спросил я.

— Не знаю точно. Кажется, у того, кто придумал оружие, собаку так звали. Бластер — по-английски Бобик, кажется.

Барков улыбнулся мыслям.

— Дядя тогда сказал, что бластер счастливый, из него он подстрелил бронтокрыла.

Я промолчал. Дико, конечно. Взрослый дядька дарит своему племяннику оружие, способное прострелить навылет кашалота… Однако паранойя барковского дяди нам пошла на пользу. Я подумал, что мне тоже, пожалуй, стоит завести такой вот бластер. Буду спать с ним в обнимку.