Большая книга ужасов 2014 (сборник)
Шрифт:
Груша прорычала что-то неразборчивое, наклонилась над Барковым, схватила его за грудки, дернула вверх. Комбинезон порвался окончательно, в руках у Груши оказались кусок воротника и клапан от шлема. Не думал, что комбинезон такой хлипкий. Впрочем, он не предназначен для длительных путешествий в вакууме.
Груша с недоумением поглядела на добытые ею тряпки, отбросила их в сторону. Приступ ярости отступил.
— Петя, — сказал я спокойно, — ты должен нам сказать. Твоя версия с планетой эвакуации… очень сказочная. И кто этот человек? — Аполлинария спрашивала как раз про него. —
— Это мой брат, — ответил Барков.
Поверить было легко, погибший чрезвычайно похож на Баркова.
— Брат? — выдохнула Груша. — Так…
Барков как-то странно себя вел. Вообще-то любой нормальный человек должен был плакать при виде своего не очень хорошо умершего брата. Но Петр не плакал. Он как будто весь собрался, стянулся в клубок. Наконец заговорил. Не спокойно, но твердо:
— Наверное, я должен рассказать.
— Наверное, должен, — подтвердила Груша.
— Понимаете, на «Блэйке» я был с родителями… А брата тогда не взяли…
— Как его звали? — перебила Груша.
— Паша. Его звали Павел. У него обнаружили проблемы с легкими, он не смог на «Блэйк» полететь, остался на Земле. Он был аналитиком и разрабатывал генераторы совпадений для больших массивов информации. И вот однажды он наткнулся на информацию про Предсказатель…
— Про что?
— Про Предсказатель. Ну, нечто вроде приемника, который предсказывал своим хозяевам разные горести, и они обязательно сбывались. То есть Предсказатель каким-то образом изменял будущее. Брат заинтересовался машиной, хотел изучить, но оказалось, что ее давным-давно нет на планете. Павел стал искать тот удивительный прибор, однако все информационные каналы были перекрыты. Тогда брат обратился к нашему дяде, и они с помощью особого диффузера проникли в закрытые инфосети. И узнали про планету Призрак. О ней ничего толком не было известно, она будто запрещена была, а Павел не мог терпеть ничего запрещенного. Одним словом, Павел увлекся поисками Призрака… Не знаю даже, что брат больше искал — саму планету или Предсказатель. Я потом читал его дневник, он очень интересный, про все поиски. Точных координат Павел, конечно, не нашел, но у него была своя система. Дело в том, что планеты с пригодной для дыхания атмосферой могут существовать только возле определенных звезд. Павел выяснил сектор и начал прочесывать его.
— Миллиарды звезд… — как бы невзначай сказала Груша.
— Пригодных звезд не так уж много, — возразил Барков. — К тому же Павел был везучим…
Я скосил глаза в сторону полуобугленного тела. Не сказал бы, что такую смерть можно назвать везением.
— Вернувшись с «Блэйка», я обнаружил, что брат исчез. Зато остался дневник, где он подробно описал свои поиски. Ну, я тоже начал его искать…
— И притащил нас сюда, — закончила Груша.
— Да не притаскивал я вас! — устало возразил Барков. — Вы сами притащились, ну сколько же можно…
— Ладно, поставим на том точку, — сказал я, глядя на Грушу. Он на самом деле нас не притаскивал, сами влезли. — В общем, рассказ про планету, про брата очень складный. Я готов поверить…
— А я не готова! — заявила Груша. — Да, не готова. И не собираюсь верить в такую планету… А уж тем более в вещи, наделенные какими-то страшными качествами.
— Аполлинария, подожди, это неважно сейчас. У меня к Петру вопрос есть…
Барков кивнул.
— Если все так, если твой брат отправился на найденную им планету и пропал, то почему его не искали?
Барков ответил быстро:
— Он не оставил координат. Улетел в никуда, не зарегистрировался. Его и не искали. А я его нашел. Я его все-таки нашел!
На гору вскарабкался Колючка. Он, по своему обыкновению, имел глупую и веселую рожу. Дикобразо-кролик тряхнул ушами и огляделся. И тут увидел нас. Скачками понесся в нашу сторону, а по пути заметил тело. Споткнулся, упал, с трудом поднялся и как-то на цыпочках подбежал к мертвому. Завис над ним и замер, как одеревеневший.
А потом Колючка засмеялся. Именно засмеялся, не заплакал. Громко и искренне. Заливисто.
Мы с Грушей с недоумением уставились на него, а Барков даже как-то и не удивился. Все было совершенно дико. Мы торчали на вершине горы, перед нами лежал изуродованный мертвый человек, над ним возвышался нелепый зверь и хохотал.
Первой не вытерпела Груша.
— Замолчи! — завизжала она и швырнула в Колючку камень.
Камень угодил зверю в брюхо, Колючка отскочил в сторону. Хихикнул.
— Пошел, пошел, пошел!
Груша принялась швыряться камнями и согнала-таки Колючку с площадки вниз. Не совсем, правда, из-за камней виднелись смешные уши.
— Дурак какой-то, — буркнула Груша.
Барков отрицательно помотал головой:
— Он не дурак. Просто он так грустит.
— Весело грустит, ничего не скажешь… — Груша швырнула камень, но в торчащие уши не попала.
— У него почти все сильные эмоции — и радость, и горе выражаются смехом. Все. Колючка Пашкин зверь, брат нашел его на какой-то планете… Это друг, вроде собаки. Собака всегда виляет хвостом, в любом случае…
— Давайте что-нибудь делать, — предложил я. — Надо решать… Я имею в виду тело… А потом уж будем думать.
— Да, — согласился Барков, — ты прав.
Он наклонился над телом, я немного отодвинулся. Все-таки момент личный — прощание с братом. Кажется, мертвым надо глаза закрывать. Хотя точно не знаю, может, достаточно просто шлем…
Барков молчал. Глядел на тело. Потом протянул руку… И отдернул. Уставился на меня.
— Я не могу, — сказал я.
Я на самом деле не мог. Я вообще никогда не дотрагивался до мертвых. А уж закрыть глаза… да еще в такой обстановке…
Барков смотрел уже не на меня, куда-то в сторону. Колючка смеялся за камнями.
— Замолчит он когда-нибудь? — негромко произнесла Груша. И прикрикнула: — Замолчи!
Но Колючка, видимо, не мог замолчать. Обстановка была нервозной. Столько сразу всего на нас свалилось… Но надо было оставаться людьми. Стараться.
— Ладно, — кивнул я, — сейчас…
Я зачем-то подышал на ладонь, затем вытер ее о колено. И только потом… потянулся к мертвому лицу.
Барков отвернулся.
— Надо его похоронить, — сказала Груша.
— Не надо хоронить, — помотал головой Петр. — Давайте спустим тело вниз и оставим в корабле.