Большая книга ужасов 2016

Арсеньева Елена

Вадим повернулся и тоже увидел кошку. Внезапно лицо его исказила ярость:

– Брысь отсюда, дрянь! Пошла вон! Гадость такая!

Кошка в мгновение ока вскочила и с шипением метнулась в заросли.

– В чем дело?! – я тоже повысила голос.

– Прошу прощения, – Вадим тут же взял себя в руки и улыбнулся прямо-таки лучезарно. – Напугал вас, наверное?

– При чем тут «напугал»? Что за странное отношение к кошке?!

– Почему странное? Я просто не люблю кошек, особенно черных. Кроме того, она была

больная – вся голова в лишаях. Не заметили?

– Да, там лишаи…

– Ну вот. Нечего разносить здесь инфекцию.

– Ну знаете! – снова повысила я голос. – Значит, если кошка или собака больная и тощая, так надо ее отовсюду гнать, пусть подохнет поскорее?! Вместо того, чтобы помочь, подкормить, вылечить! Мы люди или кто?!

На лице Вадима отразилось нешуточное удивление. Но меня уже несло по кочкам:

– А когда мама станет старой и больной – ее тоже на улицу выкинуть, чтоб инфекцию не разносила?! А жить все одинаково хотят – и люди, и животные, и сильные, и слабые!

– Удивили вы меня, Лиля, – после паузы выдохнул Вадим и теперь не улыбался. – Вы, случайно, не вегетарианка?

– Нет, и в мыслях не было. Мясо я ем, и овощи тоже. Растениям, кстати, тоже больно, только они кричать не умеют. Так мир устроен, все должны кого-то есть. Не с голоду ж помирать. Но еда – это одно дело, а тут совсем другое. Тут вопрос, человек ты или нет!

– Да, – задумчиво ответил Вадим. – Не ожидал. Вы просто добрая, без всяких идеологий.

– А чего вы ожидали? – на сей раз удивилась я.

– Просто наблюдаю за людьми. Большинство их добры, но в меру. Они способны помочь ближнему, но только если это не наносит ущерба их благополучию. А себя любимых накормить, обиходить и развлечь – это главнейшее из главных. А я просто поддался влиянию толпы, – вздохнул Вадим. – Так что прошу меня простить.

Я его, конечно, простила, но осадок остался. Подумалось, что если бы он подстраивался под толпу, то называл бы меня на «ты» и выражался словами «клево», «супер» и «ништяк».

Тут я вспомнила про Марину Петровну и поспешила распрощаться.

Глава 6

– Здравствуй, заинька! Приятно все-таки, что ученики не забывают, – Марина Петровна, худощавая, строгая и седая, встретила меня у порога своей квартиры. – Я уже больше не училка, я теперь просто бабушка. Доучила вас последний год, а ныне все – пенсия. Нянчить внуков, печь пироги…

Она улыбалась, но глаза были грустны.

– Вы ушли на пенсию? Я и не знала!

– Я отказалась от пышных проводов – не люблю этого. Присаживайся, пожалуйста. И что привело тебя ко мне? Нужен репетитор?

– Нет, я по другому вопросу. Я обращаюсь к вам как к человеку с богатым жизненным опытом. Как к человеку, с которым мы привыкли говорить не только об алгебре, но и о своих бедах.

В глазах учительницы загорелся огонек любопытства:

– Что же ты хочешь знать, моя заинька?

– Мне это очень важно, – ответила я. – Я хочу знать, не училась ли когда-нибудь в нашей школе… или другой какой-нибудь школе девчонка по имени Ярослава Емельянова. Одиннадцатый «Б» класс.

– Я помню всех, кого учила. Но Ярославы Емельяновой не припомню. Был Сережа Емельянов, Дима, Саша, Настя… нет, Настя была Емелькина. А вот Ярославы не было. Точно не было.

– А может, это полвека назад было?

– Если одиннадцатый класс, то нет, – ответила учительница. – При Союзе в школе учились десять лет, и все.

У меня упало сердце. Если даже Марина Петровна не знает, то искать больше негде. Тайна осталась тайной и разгадке не подлежит. Зато неприятности, в которые я влипла, никуда от этого не денутся.

Пару минут мы сидели молча, думали. А потом Марина Петровна неуверенно произнесла:

– Но где-то я такое сочетание слышала: Ярослава Емельянова. Да-да, слышала. Давно, правда. Не помню, кто это был. Может, актриса какая… Нет, не актриса. Кто же…

И тогда я решилась. Вынула листочек и положила на стол перед Мариной Петровной. Та надела очки, пригляделась.

– Ну точно! Это же адрес такой был – улица Ярослава Емельянова! Правильно! Вот, здесь «ул.» оторвано, только точка осталась.

Я чуть со стула не рухнула. Разгадка была так проста! Возникшая в моем воображении коварная разлучница, похожая на Таньку Швачкину, повертела на прощание пальцем у виска и испарилась как дым.

– Вы сказали – был такой адрес? А почему был? Там дом снесли?

– Погоди, дай припомнить, – Марина Петровна сняла очки и откинулась на спинку кресла. – У меня ученик один был, прописанный на этой улице. А учился здесь. Потому что у них там школу закрыли.

– То есть эта улица далеко отсюда? – уточнила я.

– Да, она вообще не в городе, а в каком-то поселке за городом была, хотя формально и относится к городу.

– Почему была? Ее снесли?

– Не знаю. Но одно время часто слышала – Ярослава Емельянова, Ярослава Емельянова. В народе какой-то шум был, много говорили про эту улицу. А что, почему – не помню уже, хоть убей. Но шум стих, и после того я ни разу про нее не слышала.

Где находился этот поселок, Марина Петровна тоже не знала. Ну и не беда, подумала я, в Интернете все есть, найду.

Попрощавшись с учительницей, я отправилась домой. На душе было радостно – надо же, сделан первый шаг к разгадке! И сделала я это сама, без чьей-то помощи!

– Привет, Лыскина! С чего такая довольная? – услышала я издали. И увидела на остановке Стаса.

– Тебя увидела и обрадовалась! – я свернула к нему. – И у меня вопрос: ты не знаешь, где находится улица Ярослава Емельянова?