Большая книга ужасов – 43

Усачева Елена Александровна

Матвей только что вышел из воды и пребывал в весьма благодушном настроении. Широкие плечи, рельефные мышцы, вожделенные для многих мальчишек «кубики» на животе, ноги… Алена быстро подняла глаза – сейчас надо было думать о детях.

– А вот поедим и к лесу.

Матвей довольно потянулся.

– Под деревьями от грозы не прячутся, – напомнила Алена. В душу вернулось знакомое раздражение на вечно спокойного напарника.

– Под одиноко стоящим деревом не прячутся, а в лесу – в самый раз. – Матвей

накинул на себя полотенце. – А ну, кто мне даст бутерброд?

– Я вас здесь всех уничтожу… – вздохнула пустота. Или это гром опять заворчал?

Алена набрала номер Карины. Телефон пискнул и сбросил звонок. Значок связи пропал. Что это? Случайность? Или кто-то специально лишил ее возможности позвонить?

А вокруг гомонили. Никто как будто не видел тучи, не чувствовал усталости. Мимо прошел Пося, неся на салфетке два бутерброда, один с колбасой, другой с сыром. Зубами подцепил кусочек мяса и с явным удовольствием сжевал его.

– Бутер будешь? – присел он около знакомой девчонки, щедро отдавая ей уже разоренный бутерброд.

– Плавать не умеешь? – презрительно отодвинулась и от Вальки, и от его угощения девчонка.

– Почему это не умею? Умею, – обиделся Пося, доедая колбасу и бросая хлеб на землю. – А ты чего не ешь? Там на всех. Можно и лишний захватить. Кабанова-то нет.

– Нет, – согласилась девчонка.

– Вот дурак, в лагере остался, – хохотнул Пося. – Что он там будет один делать?

– Он уже ничего не делает, – холодно ответила девчонка.

– Дрыхнет, значит. – Валька со всех сторон изучил второй бутерброд и решил съесть только сыр.

– Навсегда задрых! – резко отозвалась девчонка. – И ты тоже скоро дрыхнуть будешь! Навсегда!

Валя замер. Хлеб в руке показался ему липким и неприятным.

– Ты чего? – осторожно спросил он.

– Что ты за мной ходишь? – закричала девчонка. – Жизнь себе выпросить хочешь? А я не дам тебе жизни! Вы здесь все умрете!

– Ты чего? – повторил Пося.

– И не ходи за мной! Ты такой же, как все! Дурак и обманщик!

– Болит что? – сменил вопрос Валька.

Девчонка вскочила и помчалась через поле навстречу туче.

– Чего вы все на меня орете? – обиделся Валька. – Чего я сделал-то?

Девчонка казалась уже небольшой кляксой на фоне луга. Она бежала, высоко подпрыгивая, видимо, взбираясь и спускаясь с кочек. Пося еще успел подумать, что, наверное, в юбке бежать неудобно, что она как-то странно оделась для похода. Но вот девчонка подпрыгнула и не приземлилась. Черным мячиком взлетела к небу, вспыхнула, а потом начала приближаться.

– Э! – попятился и, конечно же, споткнулся Валька. – Ты чего?

Светящийся шарик мчался на него.

– Э! – заорал Пося. – Э!

– Всем стоять! – рявкнули у него над головой.

– Что? Что?! Что?..

«Ччччшшшшшшш», – змеиным шипением прокатилось над берегом.

– Ой, – тяжело выдохнула Томочка.

– Не шевелимся! – одними губами произнес Матвей.

Он стоял на напряженных, согнутых ногах, сильные пальцы комкали ненужное сейчас полотенце.

Шаровая молния с гудением зависла над рекой. От земли вдруг стало парить. Гудение входило в воздух, как нож в перину.

Все застыли в нелепых позах. Оставшиеся в воде гвардейцы перестали бултыхаться и потекли вниз по течению.

Жужжащий, как раздраженный шмель, шар чуть подрагивал, выбирая, на кого напасть первым.

– Мамочки, мамочки, мамочки… – шептала Томочка, глотая быстрые слезы.

Кривой медленно поднимался, не сводя глаз с молнии, словно хотел грудью кинуться на нее. Матвей так же медленно сжал кулак, предупреждая, что если Юрка что-то сделает, ему не поздоровится. Кривой ухмыльнулся.

– Ай!

Все непроизвольно вздрогнули.

Королев держался за пучок травы – перед тем, как всем приказали замереть, он выбирался по крутому берегу из реки, да так и застыл, медленно сползая обратно в воду. Пальцы свело судорогой. Трава, за которую он держался, выскальзывала. И вот – выскользнула.

Лешка взмахнул руками и рухнул в воду. Все непроизвольно подались вперед.

– Стоять!

Шаровая молния метнулась к Королеву. Матвей бросил полотенце, сбивая ее. Не попал. Молния шарахнулась в сторону.

– Королев! – завопила Аня. Она как раз стояла за Постниковым.

Одно движение, и молния ринулась к ней.

– Да иди ты! – только и успел сказать Валька, кидая в пространство перед собой кусок хлеба.

Запахло паленым. Раздался хлопок. На мгновение все ослепли.

– О! Вот и хлебцы поджарились, – воскликнул Кривой.

Томочка икнула раз, другой, прикрыла рот ладошкой и, икая, зашагала прочь. Моторова потащила из речки обалдевшего Королева. Гвардейцы с гоготом пытались преодолеть течение, физрук сокрушенно бегал вдоль берега. Пося почувствовал, что ноги его одеревенели, и тяжело осел на землю. Юрка крутил в руке черный уголек.

– А хлеб-то пережарился, – расстроенно сообщил он.

– Ик! Ик! – только и слышалось из зарослей бурьяна.

В тревожном молчании отряд бежал через поле к лесу. Впереди несся физрук Гусев. Пустой оранжевый рюкзак высоко подпрыгивал на его спине.

Туча наползала тяжелым блином, в ее утробе ворчало, вспыхивал электрический свет. Ветер бил в лицо, сшибал с ног.

Матвей бежал легкой рысцой, постоянно оглядываясь, чтобы не сильно обгонять подопечных. И чтобы им не было так страшно, без остановки, не задыхаясь, говорил: