Большая книга ужасов – 52 (сборник)
Шрифт:
Я свернулся покрепче и в очередной раз почувствовал себя огромной мокрицей. Они сворачиваются в такие серые шарики, будто великан козявки катал. Вот этим самым я себя и почувствовал. Бросил Ваську. Птичку боюсь так, что вставать не хочется. Не хочется – и не буду. Я уже привык засыпать в одежде (ее труднее прокусить) и свернувшись так, что никто не подступится. Я привык, и от этого хотелось выть больше всего. Я бросил Ваську. Бросил Ваську – от этих двух слов сосало под ложечкой и стучало где-то в животе. Я боялся, что Васька нас не дождется, не доживет. И сам себя спрашивал: «Чем ты думал, когда сам же привез его сюда?»
Думать
Я разогнул пораненные, затекшие ноги, боль резанула коленку, но тут же прошла. Надо идти. Потихонечку расстегнул «молнию» спальника (Кит нервно всхрапнул), выбрался в предбанник. Нашарил фонарик в рюкзаке, сапоги (надеюсь, мои) и ступил в ночь.
По лицу тут же ударил ветер и горсть осенних листьев, как пощечина: ищи давай иголку в стоге сена. Пальцы сейчас же скрючило от холода, даже мыслишка предательская мелькнула: «Скорее назад в палатку!» – но нет. Хватит терять время, надо искать. На цыпочках я отошел от палатки и включил фонарик. Наконец-то рассмотрел свои руки: думал, тварь до кости исклевала, а нет, пустяки. «У страха глаза велики» – это про меня. Руки как руки. Красные, шершавые, чуть подпачканы кровью, несильно, будь фонарь послабее, я бы не заметил. Пара царапин всего. Нельзя ж так всего бояться!
Позади послышался шорох целлофана. Разбудил Кита! Или ветер? Я направил луч на палатку. Целлофановый тент развивался на ветру. Плохо закрепили. Но шуршал не только он, мне показалось, я слышал звук застежки или…
Изнутри палатки правда дергали «молнию» и как будто лупили в брезент кулаком. Нервно так дергали. Стучали, как будто очень, очень торопятся. Ну да, проснулся Кит, увидел, что меня нет, заволновался, спешит искать.
– Я здесь! Не доламывай застежку. – Прятаться уже не было смысла.
Кит задергал бегунок еще сильнее и почему-то не ответил.
– Я здесь, глухая тетеря!
Сразу два кулака врезались в стену палатки, что-то зашуршало внутри…
– Эй, ты не молчи там!
На входе уже открылась малюсенькая щель, но бегунок, похоже, заклинило.
– Кит! – Звон бегунка и больше ничего.
– Да что происходит?! – Я рванул «молнию» и получил в лицо залп холодного воздуха.
Из палатки на меня вылетела огромная черная птица, может быть, ворон, кто их ночью разберет. Она мазнула меня крыльями по лицу и пропала в темноте. Я отшатнулся, больно ударился копчиком и сел в грязь. Перед глазами поплыли цветные пятна. «Птица. Это всего лишь птица», – я твердил про себя, чтобы успокоиться. Сердце стучало в ушах. Как она проникла туда? Мы же застегнулись на все застежки? И как там Кит?
Я притушил фонарик и осторожно заглянул в палатку. Цветастый горб-спальник плавно вздымался и опускался, и никакие птицы не мешали ему. Вот сон у человека! Я даже позавидовал. Разбудить, что ли? Все не одному маяться. Пусть идет со мной искать Ваську, в конце концов, мы вместе в это влипли, вместе и выплывать. А он – спит. Хотя ночью, пожалуй, Кит не пойдет. А то и меня не пустит. Скажет: «Совсем ты сбрендил!» – и будет прав. Я действительно совсем сбрендил.
Потихоньку выбравшись из палатки,
В самой чаще ветра почти не было, я слышал каждый листик под ногами и каждый шорох в кустах. В Интернете пишут, что зверь здесь водится, но мы лично с Китом не видели ни одного. А если все-таки есть? Я даже замер на несколько секунд, чтобы получше осветить все кусты вокруг. Если здесь водится кто-то крупнее белки, то как раз сейчас, по закону подлости, ему самое время выскочить на меня. Я один, без Кита…
В кустах как будто что-то мелькнуло, мелко зашуршали осенние листья под чьими-то шустрыми лапками. Явно мелочь. Надо идти. Я направил вперед луч фонаря и услышал новую порцию шорохов. Кто-то впереди торопливо уходил, ломая ветки. Эти шаги были уже тяжелые, как в ботинках на толстой подошве. Неужели человек? Ну и что, даже если так? Может, оно и к лучшему, что здесь встречаются люди. Не так страшно.
– Эй, кто здесь? – Собственный голос показался далеким и каким-то жалким. Как будто не я звал, а меня. Несколько секунд я стоял и прислушивался, но никто не ответил. И даже не шуршал больше листьями. Но мне нужно было именно туда, откуда послышались шаги. Я выждал еще немного и пошел. Интересно, кто там и почему прячется? Может, такой же ненормальный трус, как я? Даже ответить испугался? Или бомж какой-нибудь, зачем ему незваная компания? Еще, говорят, сектанты любят такие места, где можно без свидетелей провести какой-нибудь ритуал с жертвоприношениями. Они бы, конечно, предпочли кладбище, но ведь и здесь где-то есть заброшенный погост.
Я думал все это и шел вперед за лучом фонаря, туда, откуда слышал шаги. А может, все-таки крупный зверь? Пройдя несколько метров, я зашарил лучом по кустам, где мой невидимый спутник? Шагов больше не было слышно, значит, ушел он недалеко. Может, это Кит за мной шпионит? Скорее всего, так оно и есть, где еще такого дурака найдешь, гоняться за мной ночью по лесу?
– Кит! – позвал и тут же передумал. Я ведь не так далеко ушел от палатки, вдруг он там спит себе и ни о чем не подозревает. А тут я ору из леса…
Никто не отозвался. В луче фонарика кривлялись ветки, поблескивала грязь и мокрые опавшие листья. Никого живого. Я медленно шел, оглядываясь на каждый свой шаг, казалось, что ветки хрустят не только под моими ногами. Скорость пешехода в лесу два-три километра в час. Да нам столько и осталось того леса! Вперед!
С этой мыслью я решительно ступил на особо громкую ветку. Она хрустнула так, что зубы заболели, а земля на секунду ушла из-под ног. За одной веткой хрустнула другая, третья… Я уже осознал, что скатываюсь в яму, а ветки еще хрустели за спиной пулеметной очередью. Из-за толстого слоя одежды я почти не чувствовал их, только слышал хруст и уже гадал, сумею ли выбраться из той ямы.