Большая книга ужасов 54 (сборник)

Артамонова Елена Вадимовна

— Уже полночь… — донеслись сквозь дрему слова Акулиничевой. — Нас, наверное, давно ищут по всему городу…

День тринадцатый. Свечи на снегу

— Вы не хотите совершить путешествие?

Я открыл глаза. Комнату заливало золотистое, похожее на свет заходящего солнца сияние, на его фоне особенно четко вырисовывался силуэт высокого мужчины. Это был Незнакомец в Черном.

— С удовольствием, — обрадовался я, — только для начала помогите выбраться отсюда.

— Для нашего путешествия это необязательно, а вот помощь Светы необходима.

— Моя помощь? — удивилась Акулиничева.

— Теперь, когда Арахна раскинула над миром

свою паутину, а часы указали тринадцатый час, к цели может пройти всякий, кто сумеет отыскать дорогу. Часовщик взял в проводники Викторию, а я предлагаю эту роль тебе.

— У меня не получится.

— Юное создание с чистой душой и сильными чувствами непременно найдет путь в страну, которой нет ни на одной карте.

— Мы собираемся прогуляться к заснеженным холмам?

— Да, Петр. Но прежде прими мой совет — не оставляй в своем сердце места для ненависти и злобы. В большей мере эти чувства принадлежат не тебе, а Часовщику. Посмотри, куда завела его месть, подумай, стоит ли идти по этой дороге. Ныне Часовщик — обезумевший злодей, собравшийся погубить мир, но раньше, давным-давно, это был талантливый мечтатель, стремившийся облагодетельствовать человечество. Он хотел победить смерть и научиться управлять временем. Однажды ему открылось видение — горящие свечи на снегу, и он понял, что это за место. Долгие годы искал Часовщик дорогу к недосягаемым холмам. По всему свету собирал он крупицы древних знаний, сопоставлял, анализировал трактаты магов и мудрецов, пытаясь постичь смысл туманных пророчеств. Ему это удалось. Оказалось, что собранные воедино и сконцентрированные особым образом чувства людей могли превратиться в тропу, ведущую к «месту». У этого способа пройти к заснеженным холмам был только один недостаток — люди, чьи эмоции создавали тропу, гибли от равнодушия много раньше отмеренного им на земле срока. Но разве такой «пустяк» мог остановить человека, стремившегося ко всеобщему счастью! Часовщик отлично понимал, что своими действиями обрекает на страшную медленную смерть сотни, если не тысячи ни в чем не повинных людей, но он решил принести эту жертву во имя благоденствия и счастья всего человечества. Технически проложить тропу было довольно сложной задачей, потребовались специальные автоматы, ибо только созданные человеком монстры могли забирать эмоции, часы и прочее, прочее… Но Часовщик отличался завидным упорством и, преодолев все преграды, начал прокладывать свою тропу. Остановил его гнев людей. Предчувствуя неминуемую расправу, Часовщик решил перебраться после смерти в механическое тело и отомстить тем, кого недавно хотел облагодетельствовать.

— Он задумал погасить все свечи?

— Да, погасить все свечи, — повторил вслед за Светкой Незнакомец. — Все до единой. Наш мечтатель всегда был категоричен и привык решать за других. Всеобщее благо или всеобщая гибель…

— Но что это за «место»? — перебил я любившего порассуждать Незнакомца.

— «Место», просто «место». У него нет другого названия, — улыбнулся он.

— Тогда чего мы медлим?! Скажите, как туда попасть? Нужны заклинания, особые ритуалы? Это сложно? Опасно?

— Нет. Часовщик проложил тропу, и теперь мы просто воспользуемся ею. Сосредоточься, Света, напряги воображение и попытайся представить, как ты уводишь нас к покрытым снегом пологим холмам. Ты видишь их?

— Кажется…

— Начиная путь, помни, откуда ты пришла, не отдавайся видениям полностью, иначе можно заблудиться и навсегда остаться в пустоте небытия. Что же касается тебя, Петр… Отдайся чужой воле и следуй за Светланой.

Золотистый свет померк, и мастерская вновь погрузилась в темноту. Мрак был густым и непроницаемым, но спустя некоторое время я заметил, что где — то далеко впереди мерцает полоска светлого тумана. Меня взяли за руку и

повели к свету… Путь оказался неблизким. Холод все сильнее пронизывал тело, но мы все шли и шли по невидимой лестнице, спускаясь к озаренным светом свечей холмам. Потом я увидел в сияющем ковре безобразную проплешину, и сердце мое сжалось от тоски и отчаяния.

Среди погасших свечей стояли двое. Роскошно одетая Барышева быстро, один за другим гасила живые огоньки, а за ее страшной работой наблюдал незнакомый юноша — статный, высокий, с золотыми волнистыми волосами и красивым бесстрастным лицом. Часовщика нигде не было видно.

— Вика, прекрати, ты их убиваешь! — заорал я, пытаясь остановить Барышеву, но она не отреагировала, продолжая тушить свечи.

— Вам не докричаться до нее, — невозмутимо заметил золотоволосый красавчик. — Вы жалкие неудачники, неспособные побеждать. Зачем ты привел этих детишек, Незнакомец? Наблюдать за моим торжеством?

— А где же Часовщик? — спросила озиравшаяся по сторонам Акулиничева.

— Вы привыкли воспринимать меня несколько иначе, друзья мои? — Глаза странного юноши казались осколками голубого льда. — Дмитрий Дмитрич — оболочка, в которой я вынужден был провести не одно столетие. Обличье нелепого, выжившего из ума старикашки помогло мне жить и делать свое дело, не вызывая ничьих подозрений. Еще недавно я ненавидел этого урода…

— А теперь? — внезапно спросил Незнакомец. — Скажи, каково это — победить и не чувствовать удовлетворение от победы?

— Я победил.

— Да, но в твоем сердце нет радости. Идя к заветной цели, ты не учел самого главного — за все надо платить. У того, кто отважился проложить дорогу к «месту», оно забирает самое дорогое. Для тебя это были чувства — единственная связь с миром живых людей, которой ты так дорожил. Ты хотел покарать живущих на Земле, лишив их эмоций, и сам заплатил той же монетой. Согласись, это справедливо.

— Я сохранил разум. Эмоции — ничто, они только приносят боль. Теперь мне понятно, что ты задумал, беспокойный призрак, но поверь, тебе не удастся сделать это.

— Посмотрим. — Незнакомец шагнул навстречу Часовщику и остановился, не в силах двинуться дальше.

— Ты слабее меня. Моя тайна так и осталась неразгаданной.

Пока призраки выясняли отношения, я вновь попытался помешать Виктории гасить свечи, но понял, что не могу приблизиться к ней. Создавалось впечатление, что Барышеву и Часовщика окружала невидимая, но непроницаемая стена. Похоже, мы и в самом деле напрасно посетили таинственное «место» — и здесь, и в нашем мире не было силы, способной остановить Часовщика. Я почти признал его победу, но последняя произнесенная им фраза насторожила и заставила задуматься. Интересно, о какой неразгаданной тайне говорил Часовщик и почему, обладая огромным могуществом, он не поленился запереть нас в подвале? Возможно, он чего — то боялся. Я напряг память, возвращаясь к преследовавшим меня чужим воспоминаниям — смертной тоске погребенного заживо человека, ярости, желанию отомстить. Потом мне представился пришедший к крепостной стене Незнакомец, его пристальный, жгучий взгляд, обращенный на древнюю кирпичную кладку, вспомнилась легенда, рассказанная Светкиной матерью… «Его тело — источник зла. Только огонь уничтожит чары!» — прозвучало в ушах, и я наконец понял, как должен поступить:

— Света, ты можешь отвести меня назад?

— Надеюсь. Для этого мы должны развернуться и идти вон туда. Но зачем? Все кончено?

— Наоборот — начинается. На земле нас ждет одно дельце.

Уходя, я обернулся, посмотрел на стоявшего среди зажженных свечей Незнакомца. Он поднял голову — в его темных глазах мерцали огоньки радости:

— Торопитесь, вы нужны здесь.

— Мы вернемся. Обязательно вернемся.

— Удачи вам, — он помахал рукой.