Большая книга ужасов (сборник)
Шрифт:
Выслушав в очередной раз безрадостный отчет о больном, Дина тяжело вздыхала и разочарованно бросала трубку. Она даже друзьям о своих звонках не рассказывала. Смысла не видела. И так понятно – изменись что, Дина сразу бы сообщила.
В четверг она позвонила чуть раньше обычного и нарвалась на горничную. Мама Игоря находилась в ванной и не смогла подойти к телефону.
Решив, что большой разницы нет, Дина пристала с расспросами к смущенной ее настойчивостью девушке. Потрясенно выслушала. Дрожащей
Объяснять им что-либо по телефону Зимина отказалась наотрез. Зато решительно потребовала, чтобы сию же секунду все ехали к ней, причем несмотря на позднее время – все-таки девять часов вечера.
Дина впервые в жизни не испугалась Лениных криков. Парамонова только что вернулась с тренировки и еще не успела принять душ и переодеться.
А когда настырная Ленка стала особенно напирать, Дина холодно отрезала:
– Обойдешься б-без душа! Н-надо было мыться там же! Во Дворце с-спорта. К-как все н-нормальные люди. А не т-тащить свою г-грязь домой!
Пораженная до глубины души подобным беспрецедентным поведением ближайшей подруги, Лена примчалась первой. Но ничего из бледной, мрачной Дины не вытянула.
Зимина молчала как партизан, и все Ленины старания пропали зря. Пришлось ждать остальных.
Парамонова за эти полчаса едва не скончалась от любопытства!
Наконец собрались все. Дина пошепталась с встревоженной мамой. Потом привела друзей в свою комнату. Плотно прикрыла дверь и сухо бросила:
– С-садитесь. И молчите.
Она отошла к окну и некоторое время всматривалась во вспыхивающие яркими огнями вечерние улицы. Город, к Дининой смутной тревоге, никак не отреагировал на случившееся, продолжая жить по-прежнему. Шуршал шинами машин по асфальту, разноголосо бубнил телевизионными передачами из всех окон, сиял рекламными щитами…
Город не чувствовал, что произошла катастрофа.
Что в одном из домов проснулось древнее зло.
И это пугало.
Дина, глядя в окно, сказала:
– Я б-буду рассказывать. К-как умею. А вы не сбивайте. Слушайте. И д-думайте.
Она помолчала.
– С-сегодня я, как всегда, звонила Сушковым. Только говорила не с матерью…
– А с кем? – перебил Гришка и тут же получил от Лены подзатыльник.
Рука у Парамоновой тяжелая, и бедная Гришкина голова загудела словно колокол. Лапшин ошеломленно потер затылок и покорно пробормотал:
– Молчу-молчу…
– Я г-говорила с горничной, – будто и не слыша, продолжила Дина. – Мать была в ванной. Отец – где-то в городе. Пахан у себя. И она могла говорить откровенно. А поговорить ей хотелось. Очень. Потому что она напугана!
На этот раз Дина молчала долго. Несколько минут. Встревоженные ребята едва сдерживались, чтобы не засыпать подругу вопросами. Только наглядно
Дина протяжно вздохнула.
– Наш Пахан… если это Пахан! Он, н-наверное, с ума с-сошел. Г-горничная – ее Лизой зовут – г-говорит, что он за эту неделю п-переколотил д-дома тьму всякой техники. Телики там, м-монитор у компьютера… свой м-музыкальный центр! П-пылесос у нее отобрал и в окно в-выбросил. Со второго этажа! В-все его раздражает.
У Светланы нервно дернулось веко. Лена в упор смотрела на внешне беззаботного Гришку.
Сергей рассматривал собственный акварельный рисунок на стене, подаренный Дине год назад. И машинально отметил, что немного перестарался: капли росы на виноградных листьях больше напоминали драгоценные камни.
Дина с усилием улыбнулась друзьям:
– Еще г-говорит: он злее стал. М-много злее. Кухарку их с-старую по голове половником стукнул. Ее м-маленького внука, Саньку, с лестницы скинул. П-просто так. За то, что тот не в-вовремя на его пути оказался.
Светлана отчетливо ахнула. Дина шмыгнула носом.
– Х-хорошо, малыш не р-разбился насмерть. Но д-два ребра сломал. И ногу. – Помолчав, она мрачно продолжила: – А когда в-все вокруг Саньки с-столпились, Пахан тоже спустился в-вниз. П-посмотрел на мальчика и рассмеялся. И н-ногой его ткнул. П-прямо в лицо.
Все потрясенно молчали.
Дина воскликнула:
– П-пахан – сказала Лиза – н-никогда раньше так себя не вел! Т-только дразнил малыша. И все. Но н-ни разу и пальцем его не тронул.
Пунцовая от волнения Лена сжала кулаки так сильно, что ногти больно впились в кожу. Глаз с помрачневшего Гришки она по-прежнему не отводила.
Дина упрямо рассказывала:
– В-вчера же он с-собаку убил. М-маминого чау-чау. Из-за того, что тот на него з-зарычал. И к с-себе не подпустил. С-спокойно так взял и уб-бил. Перебил ему хребет к-кочергой для к-камина. И опять улыбался. М-мать п-плакала над с-собакой, а он улыб-бался.
Светлана нервно икнула. Лена зачем-то постучала ее по спине.
– Еще Л-лиза сказала: его в д-доме боятся. Все! И мать. П-пахан, считай, не р-разговаривает. Ни с кем. Д-даже с доктором. Так, м-мычит что-то иногда. И д-делает, что хочет. – Голос Дины дрогнул. – Только от отца с-старается держаться под-дальше. Наверное, чувствует – отец н-ничего ему не спустит.
Она побарабанила пальцем по стеклу, в полной тишине звук показался всем оглушительным. Светлана поежилась.
– Но отец… п-почти ни о чем и не знает, – с сожалением заметила Дина. – Ему не г-говорят. М-мать не велит. Она П-пахана жалеет. Считает – он просто б-болен. Пройдет время, Игорь придет в с-себя и станет прежним. – Дина резко обернулась к друзьям и почти закричала: – А если не с-станет?! Если это не П-пахан, а? Если это мы в-виноваты?!