Большая книга ужасов. Millennium
Шрифт:
– Привет, – поздоровалась девчонка.
– Привет, – неуверенно ответила Ксюха.
– А я смотрю, ты сидишь, – затараторила незнакомка, – дай, думаю, подойду. Тебя ведь Ксенией зовут?
– Да, – ответила Ксюха.
– Я знаю, – обрадовалась девчонка, – у нас тут все всё про всех знают. А я – Наташа. Вон там мой дом, видишь? – и она махнула рукой.
Ксюха проследила за ее жестом и догадалась:
– Через дорогу, наискосок?
– Ага, – кивнула девчонка, – вот я и говорю, увидела тебя из-за забора. Уже неделю, как вы приехали, а мы с тобой до сих пор не познакомились.
Ксюха с удивлением рассматривала эту чудную Наташу в линялом сарафане и не знала, что сказать.
– Ты ведь не гордая? – уточнила Наташа.
– Нет…
– Я так и подумала, что ты нормальная, а то ведь люди бывают разные…
Она как-то боком придвинулась, подошла вплотную к крыльцу и уселась ступенькой ниже. Ксюха поспешно поджала ноги, давая ей место.
Наташа устроилась, откинулась назад, положив локти на ступеньку, прямо как в кресле.
– Ну как? Обжились? – жмурясь на солнце, спросила Наташа.
– Да вроде, – неуверенно ответила Ксюха.
Она думала, что Наташа и дальше поведет светский разговор, будет расспрашивать ее о городе, школе, о ее друзьях, но та вдруг резко подалась к ней, схватила за плечо, притянула к себе:
– Видела кого-нибудь? – Ксюха заметила неподдельную тревогу в ее глазах, и даже не тревогу, а страх, и сама почему-то испугалась:
– Нет, я никого не видела, – шепотом ответила она.
Наташа отпустила ее плечо, снова раскинулась на ступенях и с досадой произнесла:
– Хоть бы котеночка завели! Эх вы, городские!
– А мы и хотели, – начала оправдываться Ксюха, – только у мамы аллергия на шерсть, вот и передумали.
– Да где мама-то?! – возмутилась Наташа. – В городе! А вы – тут!
– Бабушка сказала, что мы в следующем году кур разведем, – совсем уж растерялась Ксюха.
– Кур? – искренне удивилась Наташа. – Да при чем тут куры?!
– Ну, я думала, ты о животных говоришь…
Наташа досадливо отмахнулась:
– Слушай, ты ведь у тетки Надежды молоко берешь?
– Да, а что?
– И что же, она тебе ничего не говорила? – продолжала допытываться гостья.
– Да так, много чего, – Ксюха уже отчаялась понять, чего от нее добивается эта странная девчонка.
– Понятно… Все боятся, – еле слышно добавила Наташа.
– Кто боится? Чего?! – не выдержала Ксюха. – Да говори ты толком!
Наташа оглянулась по сторонам, снова притянула к себе Ксюху и зашептала что-то совсем уж несусветное:
– Ты вот что: первым делом с домовым подружись, поняла? Молочка, там, ему налей, попроси о помощи, – горячо дышала она прямо в ухо Ксюхе, – он, конечно, сделать ничего не сможет, но предупредит, если что… Теперь дальше…
У Ксюхи мурашки пошли по коже: какой домовой?! О чем предупредит?!
– Наташ, ты меня проверяешь, что ли? – напряженно засмеялась она. – Я уже не ребенок, в сказки не верю.
Наташа осеклась, нахмурилась:
– Вот ведь упрямая! – Она оттолкнула Ксюху. – Кто тебя проверяет? Я? Да я – единственная тут, кто тебе помочь хочет! Никто ведь со страху рта не раскроет! Иконы-то хоть в доме есть? – без особой надежды спросила она.
– Ну, у бабушки, кажется, есть, – Ксюха поежилась. Наташа говорила так убедительно, что Ксюха ощутила, что к ней подступает настоящий страх, безотчетный, необъяснимый. – Наташ, зачем ты меня пугаешь? – сквозь зубы спросила она. – Я, честно говоря, и так плохо сплю.
Спала Ксюха действительно плохо, то ли от жары, то ли от скуки, она и сама не знала. Подолгу лежала в темноте, забываясь лишь под утро. Ей все казалось, что под окнами кто-то бродит. Бабушке сказала, а та только посмеялась: кому тут бродить, может, кошка соседская…
– И правильно, не спи! Не спи! – убежденно добавила Наташа. – А то заявится, капнет черным воском, и все… Хотя если придет, то и бессонница тебе не поможет.
– Что?! – Ксюха вскочила и, спрыгнув с крыльца, уставилась на Наташу. – Ты это специально, да?
– Испугалась, наконец, – невесело усмехнулась Наташа, – только я тебе вот что скажу: лучше бы тебе отсюда уехать и бабушку увезти. Недоброе тут место! И помочь вам некому. Была бы жива баба Люба…
– Кто такая баба Люба? – машинально спросила Ксюха.
– Так, хозяйка дома… бывшая, – поправилась Наташа, – а ты разве не знала?
– Как звали хозяйку? Баба Люба? – переспросила Ксюха. – Нет, конечно. Родители дом покупали, откуда мне-то знать… я и не интересовалась этим никогда.
Наташа задумалась, замолчала, глядя куда-то в сторону. Ксюха не выдержала.
– Наташ, – негромко позвала она, – ты что сказать-то хотела? Про бабу Любу?
Если бы не Наташина серьезность, Ксюха подумала бы, что та ее просто разыгрывает. Она была наслышана о том, как деревенские любят пугать приезжих всякими страшилками.
– Дом хороший, – вдруг как-то ни к селу ни к городу заметила Наташа, – и баба Люба была очень хорошая… Только ее и боялась эта тварь! – и, вновь взглянув на Ксюху, она уточнила: – Значит, говоришь, никто не приходил? Ночью вас не тревожили?
– Говорю же – нет, – раздраженно ответила Ксюха, – я бы услышала, потому что сплю плохо.
И вдруг краешком сознания она уловила какое-то воспоминание, нет, скорее сон, даже кусочек сна. Видимо, она задремала, и ей приснилась девушка в белом платье, и она все звала Ксюху играть в жмурки. Смешно… почему в жмурки?
Точно, она стояла под окном и смотрела прямо на Ксюху, и платье на ней такое было, вроде свадебного, да… вот только без фаты, а так – вылитая невеста. Интересно, к чему такие сны снятся?